Чемпионский характер Татьяны Арнтгольц

Но сейчас у каждого фигуриста в этой паре своя личная жизнь. Любовь не может быть вечной? У меня есть пример обратного – мои родители, которые не так давно отметили сорок лет совместной жизни. Они никогда надолго не разлучались: играли в одном театре в Калининграде, вместе ездили и на гастроли, и в отпуск. У них трое детей – мы с сестрой и брат. Сейчас еще и трое внуков. А в истории Бережной и Сихарулидзе мы точно не знаем, что произошло. Может быть, иногда людям посылается любовь для преодоления каких-то трудностей, чтобы подняться и снова начать жить. А потом жизнь предлагает другой сценарий, меняется.

Хотели бы перенести родительскую модель отношений в свою семью? Да, и сознательно, и бессознательно. Однако на сто процентов не получается.

А в чем конкретно хочется быть похожей на них? У них есть безграничное уважение друг к другу. Я не помню ни одного случая, когда бы папа встал из-за стола и не сказал маме: «Спасибо, очень вкусно». Оба были заняты на работе одинаково и нами занимались тоже поровну. Привычка собираться дома всем вместе у меня от них. Наша семья не обладала лишними средствами, но при этом у нас всегда были хорошие дни рождения – с тортами, с гостями.

Татьяна, когда вы решили, что, как и родители, пойдете на сцену? Конечно, я с детства часто бывала в театре, но всегда комфортнее чувствовала себя в качестве зрителя. Родители не склоняли нас с сестрой к актерской профессии. Папа был даже против, хотя и не давил. Мы с Олей учились в восьмом классе, когда в Калининграде проходил конкурс «Молодая Россия», в котором принимали участие школьные театры. Папа был в составе жюри и позвал нас посмотреть «Ромео и Джульетту», поставленный одиннадцатиклассниками. Подлинность чувств потрясли нас обеих. Когда ребята вышли на поклон, мы с Олей впервые пожалели, что сидим в зале, а не стоим на сцене. А через год перевелись к педагогу, поставившему тот спектакль – Борису Иосифовичу Бейненсону.

А правда, что во время вашей учебы в театральном институте имени Щепкина ходила шутка: «Если сразу поступил, то ты либо блатной, либо из Калининграда»? Да. Так говорили, потому что два года мы учились в театральном классе лучшего лицея Калининграда, созданном на базе студии Бейненсона, которого мы, его ученики, называем папой. И на вступительные экзамены в Щепку мы пришли очень хорошо подготовленными.

Желание стать актрисой возникло одновременно и у вас, и у сестры? У нас все всегда одновременно. Мы связанные друг с другом сосуды. Благодаря сестре я никогда не чувствовала себя одиноко. Обеим не нужны были подружки, мы абсолютно дополняли друг друга.

И защищали, конечно? Однажды, когда нам было по шесть лет, вдруг оборачиваюсь во дворе и вижу, что Оля лежит на траве, а какая-то девчонка мутузит ее. Уже не помню, что они не поделили. Я подбежала, схватила ту девочку за косу и врезала ей по спине. Бросилась, как мать, которая тут же спешит на помощь, видя, что ее ребенка обижают. Это удивительное чувство – не дать в обиду часть себя. У нас до сих пор так. Если узнаю, что кто-то обижает Олю, то побелею и кинусь.

Честно скажите, раздражало, что окружающие вечно путают вас с сестрой? Было привычно. К нам бесконечно обращались с вопросами: а вы близнецы? Как вас отличать? Во сколько минут у вас разница? Постоянное внедрение в личное пространство. Это сегодня, если мне нужно побыть самой с собой, стать незаметной, надеваю кепку и очки. А в детстве такое было невозможно, потому что нас одевали одинаково. Правда, в подростковом возрасте мы обе взбунтовались из-за этого повышенного внимания. Очень хотелось различаться и стать менее заметными. Нас перестали путать лишь в театральном.

Потому что вы выросли разными людьми? В институте нас сознательно разделили по группам. Понимая, что мы с Олей не похожи по характеру, педагоги готовили нас как разных актрис, а не как взаимозаменяемых. Мы играли абсолютно разные роли. В результате не ходим к одним режиссерам на пробы. Есть мастера, которые снимали только Олю, потому что считали своей актрисой ее, а не меня.

Вы конфликтный человек? Если возникают конфликты с мужем, то стараюсь не решать их при дочери. Помню, что в детстве мы просыпались с Олей ночью и несколько раз не находили родителей дома. Они скоро возвращались, и сейчас я понимаю: родители уходили прогуляться, чтобы поговорить друг с другом наедине и решить какие-то важные вопросы, не предназначенные для детских ушей. Мы никогда в жизни не слышали каких-то выяснений отношений между ними.

Но выяснять отношения все-таки нужно? Я считаю, что нужно обязательно разговаривать – и мужу с женой, и коллегам, и родителям с детьми. Не играть в молчанку. Отказываться от монолога в пользу диалога.

Вам нравится быть известной? Знаете, есть актеры, которые очень любят внимание к собственной персоне, питаются им, много делают, чтобы получить его. Я не люблю. Что мне действительно нравится в этой профессии, так это возможность сказать о том, что для меня важно. Как бы наивно это ни прозвучало, но если у нескольких людей в жизни что-то изменится под влиянием спектакля или фильма, это будет моей победой.

С возрастом становитесь более открытой или закрытой? Я открытый человек в том смысле, что не расставляю рамок. Для меня очень важно, придя на новую съемочную площадку, запомнить по именам всех людей на ней, а не только режиссера, оператора и своих партнеров.

Как думаете, актрисе, да и вообще женщине, идет возраст? Тридцатилетний рубеж некоторые называют кризисным. А я согласна с теми, кто говорят, что для женщины золотые годы – от 30 до 45 лет. Юношеских иллюзий уже нет, есть опыт. И любой опыт следует воспринимать как урок, делающий тебя лучше, богаче и сильнее. Тогда можно почувствовать кайф от своего возраста.

Каких героинь вам тяжело играть? Слабых.

Как интересно. Стерва, например, сильная натура, но вас в этом образе сложно представить. Всем известно, что отрицательных персонажей играть интереснее. А правильных героинь – сложнее, потому что краска одинаковая. Но когда читаю сценарий, в котором представлен слабый человек, хочется отказаться. Мы столько всего можем! Просто кто-то не хочет развивать себя, познавать, учиться, преодолевать трудности. Такие героини мне не интересны. Я не могу их оправдать. Не знаю, что сказать зрителю через такой образ. Недавно мне дали почитать сценарий, где героиня, имея образование, идет в древнейшую профессию. Мне тяжело играть слабую и поэтому несчастную женщину. Любой из нас может быть сильным, если захочет.

Беседовала Ольга Максимова