Анна Старшенбаум: «Не поддаюсь дрессировке»

Да, времени совсем стало мало. У меня ребенок маленький, работы полно. Вот, скажем, пробы на роль. Ведь не только тебя утверждают. Потом начинают под тебя пробовать разных актеров, а этот процесс может затянуться. Приводят человек пять, с каждым надо прочитать одну и ту же сцену. Это не очень весело, и это не оплачивается.

А часто твое мнение насчет партнера не совпадает с мнением режиссера?

Обычно совпадает, а вот с мнением продюсера – нет. Его не всегда волнует, насколько актерам комфортно вместе. Ему важны другие вещи.

Узнаваемость артиста?

И еще ставки. Хорошие артисты стоят приличных денег.

Ты легко говоришь незнакомым людям, что ты актриса?

Не знаю... Знаю только, что мне эта профессия очень интересна и ничего другого так же хорошо делать я не умею.

Какого из грядущих проектов со своим участием ты ждешь больше всего?

Все три: «Красотка», «Форт Росс», «Три мушкетера».

А проект «Секс, кофе & сигареты»?

Он как-то незаметно для меня прошел. Я тогда была уже беременна, пребывала в состоянии эйфории и вообще была мало похожа на себя – в человеческом плане. Я не очень отдавала себе отчет, что происходит в этой картине. У меня был всего один съемочный день, то есть ночь, потому что снимали в дорогом ресторане, который можно было арендовать только в это время суток. Работала в паре с Романом Виктюком. История у нас позитивная, она была мне на тот момент близка, вот я и согласилась.

Давай про «Трех мушкетеров» Сергея Жигунова поговорим. В этом случае ты насколько осознанно подходила к проекту?

Очень осознанно. Это была моя первая работа после того, как я вышла из декрета. Так совпало, что мой муж (Актер Алексей Бардуков. – Прим. авт.) работал раньше с Сережей Жигуновым. Я приходила на съемки к Алексею, Жигунов меня видел, но мы так и не познакомились. А во время подготовки «Трех мушкетеров» он меня позвал, мы поговорили, и он без проб утвердил меня на роль Констанции.

Сережа рассказал мне идею и концепцию картины, перечислил актеров, которых уже утвердил, я прочитала сценарий, у которого, кстати, больше общего с романом Дюма, нежели у известной телеверсии Георгия Юнгвальда-Хилькевича. Роль мне сразу понравилась, я ведь никогда не играла классических героинь. Как правило, мне доставались всякие странные девочки с придурью. А тут совершенно новый опыт. Насколько я знаю, музыку пишут голливудские композиторы. А еще часть съемок проходила в Чехии, и это тоже приятно. Там красота, будто в сказку попала.

Давай честно: пиво пила?

Пила. Вообще я алкоголь не приемлю, максимум – вина могу выпить. Раньше я думала, что любители пива просто преувеличивают, когда говорят, что в Чехии оно особенно вкусное. Но оказалось, что это действительно так. Как черный хлеб, бородинский. А что касается «Мушкетеров», то я возлагаю особые надежды на этот проект.

Тебе дали роль в фильме про мушкетеров, но без возможности пофехтовать и погарцевать на лошади – не обидно?

Немного. Но, с другой стороны, у меня были другие возможности: походить в парике, пышных юбках, корсете.

Корсет – это ведь жутко.

Да, сложно и неудобно, но все же... Ощутить себя в другом времени, побродить по старинным дворцам, замкам. А лошади, шпаги – это успеется, все впереди. И это тоже искусство. Мужчине выглядеть красиво, сидя на лошади, гораздо проще, чем девушке. Ей нужно держать себя все время в тонусе, чтобы не смотреться в седле размазней.

В новых «Трех мушкетерах» элементы мюзикла будут?

Нет, но там есть один романтический момент, довольно необычный. Рассказывать не стану – сами увидите.

Тебе нравилась в детстве сцена из старого фильма, где Боярский поет «Констанция, Констанция...»?

Михаил Боярский вызывает у меня исключительно теплые эмоции. Я его очень уважаю, и мне нравится, как он сыграл эту сцену. Но в нашей картине все совсем по-другому. Поэтому я даже не боюсь сравнений и уверена, что любители Юнгвальда-Хилькевича так и останутся верны ему, но это не помешает им заинтересоваться новой экранизацией. К тому же картина, снятая в конце 70-х, все-таки рассчитана на старшее поколение. Молодым надо рассказать эту историю по-новому.

Ирине Алферовой, которая тоже играла Констанцию, как мне кажется, красота создала много проблем: скрыла актерский талант, породила завистников. Такая ситуация возникает у многих актрис. Тебе это знакомо?

К счастью или к сожалению, я не считаю себя настолько красивой, чтобы морочиться по этому поводу. У меня вообще только однажды была ситуация, когда мне сказали, что я слишком красива, – на съемках «Детям до 16», точнее, недостаточно некрасива для роли не очень привлекательной девушки.

По каким критериям ты отбираешь новые проекты?

Критерии есть. И в них, кстати, никак не входит «обнаженка». Мне кажется, я себя достаточно проявила в тех же «Детям до 16», но это стоило того. Теперь нужно в другие дебри сунуться, попробовать, что я там могу. Мне надо, чтобы сюжет был светлым, добрым, со смыслом. Важны хорошие партнеры и режиссер. Хочется, чтобы роль была основная. Как видишь, критерии довольно простые, хотя далеко не все проекты могут им соответствовать. Но сейчас у меня съемки не на первом месте, как раньше, а на втором.

Из-за ребенка?

Да, из-за семьи. И мне стало легче выбирать роли. Ни на какие компромиссы я не иду. Нужно, чтобы меня все устроило, тогда соглашаюсь.

О каких компромиссах идет речь?

Бывает, например, что роль классная, режиссер талантливый, а партнер не нравится. Тогда я отказываюсь. Еще бывает, что денег недостаточно предлагают. Тогда тоже говорю: извините, но ищите студентку – она будет рада, ей это нужнее, чем мне.

В общем, ты стала циничнее?

У нас просто не то кино, где можно забить на все и стараться ради идеи. А когда идея крутая и все круто, то, как правило, на этих проектах и с бюджетом все в порядке. Так что все одно к одному.

То есть магия кино исчезла?

Вовсе нет. У меня же есть две картины, которые этой самой магией окутаны. Первая – «Детям до 16». Там изначально было понятно, что получится что-то классное. Чего не скажешь о второй – «Мой парень – ангел». Здесь я рвала и метала, поскольку совсем не чувствовала свою героиню, не верила себе. Мне казалось, что вокруг происходит какая-то фигня, что это неправда, что так не бывает и в это никто не поверит. И очень боялась за судьбу этого фильма. Но режиссер Вера Сторожева уверяла, что все будет хорошо. Когда я посмотрела готовую картину, то выдох­нула – это та самая магия кино, когда в результате появляется совершенно очаровательная история.

На постере фильма Резо Гигинеишвили «Любовь с акцентом» изображена девушка, очень похожая на тебя. Хотя ты в этом фильме не снималась.

Да, я смотрела фильм, правда, никакого сходства с этой актрисой не обнаружила. Так что это действительно странно. Но у меня есть другая история на ту же тему. На афише фильма «Мой парень – ангел» – не мое тело.

А чье?

Не знаю, какой-то девочки. Может, манекена? (Смеется.) Киностудия долго тянула, как обычно, и когда я была уже на девятом месяце беременности, мне позвонили: у нас тут фотосессия для афиши фильма.

Тело Артура Смольянинова хотя бы настоящее?

(Смеется.) Его, да.

Я правильно понял, что ты бросила и школу, и ГИТИС?

Да.

Чего ты все бросаешь-то?

Ну а толку? Стоило ли тратить время на это? Знаешь, система образования похожа на огромную машину, которая движется и хавает нас, как песчинки. Я так не хочу плыть по течению. И терпеть, как многие делают, не буду. Я плыву по течению, но по своему.

А школу поменять нельзя было?

Да тут дело даже не в школе, просто я понимала, что моя жизнь не будет связана с химией, физикой, математикой и другими предметами, которые пытались вбить нам в голову. Мне интересны другие вещи.

Ну а как же аттестат?

Аттестат – и что? Я знала, что он мне не понадобится. Я лет в четырнадцать совершенно четко поняла, что буду либо актрисой, либо певицей, либо танцовщицей, либо художницей, что я гуманитарий абсолютный и ничего общего с точными науками не имею и иметь не хочу. Даже, может, и хочу, но не могу, у меня мозг не работает в этом направлении.

Ну а ГИТИС? Там химии, физики и математики нет...

Это очень большое счастье, когда мастер находит своего ученика, которому можно передать навыки, а ученик – своего мастера, который становится фактически духовным наставником. Мне так не повезло. И тут дело во мне: я необучаема, совсем не поддаюсь дрессировке. Я вообще не понимаю, как можно оттачивать чей-то душевный и ментальный механизм извне. Мне интересно самой в себе копаться, нежели просить кого-то помочь мне в этом. Я себе больше доверяю. Более того, у меня папа психотерапевт. Благодаря ему я научилась разбираться в себе сама, а не отдавать свои мозг и душу в чужие руки.

Нехватку академических знаний чувствуешь?

Нет. Я за то, чтобы все было индивидуально и удивляло. Если ты основываешься на классике, чьем-то чужом опыте, удивить достаточно сложно. Или надо быть гением.

Нет привычки заканчивать начатое?

У меня есть привычка вовремя останавливаться.

Артисты у тебя в роду были?

Нет, хотя папа работал в театре, играл на скрипке. Когда вернулся из армии, решил стать психотерапевтом – ему казалось, что так он сможет быть полезнее людям.

Ты к отцу часто обращаешься со своими проблемами?

Раньше – да, сейчас нет. Мы не общаемся уже очень давно. Однако нет ничего плохого в том, чтобы пойти за помощью к специалисту. Просто он должен предлагать людям не рыбку, а удочку. Отдавая себя в чужие руки, ты рискуешь впасть в зависимость. Сесть на шею другому человеку и дать ему возможность все решать за тебя.

Ты склонна к самокопанию?

Я бы сказала к самоанализу. Да, очень.

Есть мнение, что у артистов очень расшатана психика.

Я не согласна. Мне кажется, хороший артист – это человек очень уравновешенный, который может подавлять либо, наоборот, будоражить собственные эмоции, поэтому, как мне кажется, он как раз должен обладать куда более устойчивой психикой, чем обычные люди, не артисты.

Твой муж тоже актер. Банальный вопрос: как могут две творческие личности существовать вместе?

Если это хорошие артисты, которые в ладу со своим внутренним миром и эмоциями, то почему нет? Вполне можно жить в любви и согласии.

Это хорошо звучит в теории, на практике-то сложнее: а если у мужа пойдут дела лучше, чем у тебя, чувство соперничества не появится?

Такого вообще быть не может. И это последнее, о чем стоит задумываться. Мне нравится, что мы развиваемся ровно. При том что Леша старше меня на пять лет и начинал он сразу с «Диверсантов». Я стартовала с более скромных и менее шумных ролей. И хорошо, мне есть куда расти.

Вы на пробы в одни и те же проекты ходите?

Наша вторая встреча случилась как раз на пробах, которые мы оба провалили, потому что не о том думали... Недавно Леша пробовался вместе со мной на одну историю. Пока не знаю, утвердят или нет. Мы там играем в паре с Пашей Прилучным, а Лешина роль – третьего в этом треугольнике. Но играть с мужем мне тяжело.

Почему?

Я его очень хорошо знаю. В итоге совместная игра получается очень накатанной.

Ты могла бы оказаться на месте Катерины Шпицы в «Метро»?

А я приходила на пробы за компанию с Лешей. Режиссер фильма Антон Мегердичев меня тогда видел, сказал мне: «Здравствуйте!», но никаких ролей не предлагал. (Смеется.) Надо сказать, мне очень понравилась Шпица в этой роли, я бы так сыграть не смогла. С Лешей в паре они смотрятся как идеальная киношная пара – это стопроцентное попадание Мегердичева. И я даже не думала, что могла бы оказаться в этой картине рядом с мужем, у нас с ним разные образы. Он более академичный и профессиональный, чем я. (Смеется.)

Ваш с Алексеем ребенок родился 11.11.11. Это можно как-то подгадать?

Нет, конечно, и это вообще мистика какая-то. Знаете, я думаю, что сын у меня – ангел. Чистейшее создание на Земле.

А какая ты мама? Наседка?

Нет. Я считаю, что детям нужно давать свободу, чтобы они сами набивали шишки. И меня мама так воспитывала. Ваня у меня вдумчиво ко всему подходит. Главное – ему не мешать. И вообще, дети умнее, чем кажутся.

Материнство как-то поменяло твое мировоззрение?

Думаю, оно делает женщину тем, кто она есть на самом деле.

А почему ты сначала предложила встретиться в Марьино, а потом перенесла интервью в Измайлово?

У нас же маленький ребенок, поэтому, когда очень много дел, мы приезжаем в одну квартиру, где живет очень большая семья. Когда мы посвободнее, перебираемся в другое место. Я всю жизнь прожила в районе Измайловского парка, обожаю его. Здесь можно насладиться свежим воздухом и покоем.

Быт у вас как налажен?

Это так сложно, весь этот быт. У нас еще дом строится за городом. Точнее, мы его уже построили и занимаемся его отделкой. А до этого то же самое было в квартире в Марьино... В общем, быт у нас масштабный.

По дому что-то делаешь?

Что-то делаю.

Например?

Все умею, просто не всегда успеваю.

А чаще со сковородкой стоишь или пиццу заказываешь?

Чаще в ресторан иду. Либо заказываю что-то на дом.

Бывает так, что у вас гора немытой посуды скапливается?

Нет.

Сразу выкидываете ее?

(Смеется.) Мне надо, чтобы все было чисто, я люблю, когда в моем пространстве уют и красота. Вообще, обожаю гнездышки всякие вить, ремонты делать.

Кстати, твое старое объявление о продаже дивана все еще висит в Интернете.

Да? Неужели? Я про него и не помню уже.

И указанный там телефон уже принадлежит совершенно другой девушке, которой часто звонят и спрашивают Анну Старшенбаум.

Бедная девушка. Даже не знаю, что сказать и как ей помочь. Может, ей номер поменять?

Может, лучше удалить объявление?

Да знать бы, как это сделать. Но я попробую.

Беседовал Андрей Захарьев

Благодарим кинопроизводственный комплекс R Studios за помощь в проведении съемки.