Интервью с Тимуром Родригезом

Тимур, в последних интервью ты с таким упоением рассказываешь о новом жизненном периоде, связанном с музыкой. Но если музыка всегда была твой мечтой, то почему путь к ней получился таким... извилистым?

В нашей стране по-другому не бывает. Я ежедневно ощущаю на себе сложности пребывания в российском шоу-бизнесе. Собравшись заниматься музыкой, я сразу отдавал себе отчет, что у меня есть два пути. Либо я проживаю несколько лет, о которых потом пытаюсь забыть. Это если кратко. (Смеется.) Либо прокладываю свой путь так, чтобы никто не смог инкриминировать мне попытку пойти на поводу у непорядочного продюсера или инвестора. Сейчас я завишу исключительно от себя.

Выходит, быть хорошим музыкантом в нашей стране можно, только если ты финансово независим?

Почему же, всегда можно пробиться, как, например, Земфира. Но сколько лет она потратила на то, чтобы ее демо послушали, поставили на радио и она стала мегапопулярной? И потом, она уникальный музыкант. А я прекрасно осознаю спектр своих возможностей, и, учитывая нестабильность музыкального рынка, я мог попасть как в когорту людей, которая пробилась самостоятельно, не потеряв лица, так и оказаться среди тех, кто годами «занимает свою нишу». Однако я не хотел быть среди вторых. А среди первых мне помешало оказаться то, что полноценно заниматься музыкой я начал недавно. В детстве я намеренно отказался от нее.

Почему? Было же столько кружков! По вязанию в том числе...

О да! Тогда это мне казалось проявлением воли, с которой никто не должен бороться! Но позже я стал тратить много времени на попытки музицирования. И в какой-то момент понял, что действительно могу писать песни. Я жалею, что у меня нет музыкального образования. Сейчас наверстываю: хожу на сольфеджио, занимаюсь на фортепиано. Уже на второй день после появления дома инструмента я сочинил песню. Она получилась довольно тяжелой для русского уха, но я начинаю понимать, что стопроцентная искренность в творчестве не пройдет даром. Я сейчас, безусловно, не о стадионах, забитых на несколько лет вперед, как, например, у Стаса Михайлова...

Смотрю, ты к Стасу неравнодушен. В каждом интервью его поминаешь.

Поверь, он задевает любых нормальных людей...

Как ты добиваешься искренности в творчестве? Хорошая музыка ведь рождается из глубокой драмы, а у тебя-то все прекрасно...

Артист должен быть либо влюблен, либо несчастен. Про меня скорее первое. Вместо того чтобы копаться в негативных эмоциях, я трансформирую энергию в работу. Когда я сажусь писать песню, то воспринимаю это, как манну небесную, потому что еще лет десять тому назад и представить себе не мог, что она может оказаться на радио! Вместе с тем я понимаю, что в мире есть еще так много всего, что я до сих пор не попробовал. Я не прыгал с парашютом, не летал в Рио... И если от первого я сознательно отказываюсь в пользу сохранности конечностей, то в Рио полечу обязательно!

Где альбом, а?

Я постоянно оттягиваю его выпуск. С каждой новой песней альбом начинает меняться. Но пора определяться. И либо выпускать его с двадцатью четырьмя треками, либо выбрать лучшие, а с остальными работать дальше...

Может, сразу два альбома?

Это нерентабельно не только в России, но и в мире. Надо раза три в год выпускать песни, которые в любом случае скачают поклонники и которые смогут услышать по радио те, кто могут ими стать. Главная цель – показать публике, что она заслуживает гораздо большего, нежели Стас Михайлов!

Стас уже, наверное, икает...

И не я тому виной! Нас миллионы! Кстати, буквально вчера наконец вышел клип на песню Welcome To The Night. (Разговор с Тимуром состоялся в мае. – Прим. ред.) С ним было столько сложностей! Такое чувство, что все мои недоброжелатели колдовали одновременно. Мы приехали в Киев на досъемку последних кадров. Работать должны были на мосту, который ночью подсвечивается невероятным количеством неоновых ламп. Создается ощущение, что ты в Японии. Выставили свет, установили камеры, и за секунду до команды «Мотор!» все погасло. Никто из киевлян не мог вспомнить такого за всю историю существования моста. Но в итоге все получилось, и за 24 часа у нас было больше 85 тысяч просмотров!

А какая она, твоя аудитория?

Я обращаюсь к публике, которая хорошие книги читает гораздо чаще, чем «Твиттер». К тем, кто ценит мое нежелание «быть проще».



Ты ведь филолог, знаешь английский и французский. Не хочешь спеть на французском?

Ты первая, кто об этом спросил. Никогда нельзя знать, что сделаешь завтра. Пожалуй, это вообще мой девиз. Надо бы сделать майку с такой надписью...

...или просто запустить свою линию одежды.

Вообще я давно об этом размышляю. Например, одна из моих любимых фраз, которую я сам и придумал: There is a bit of Hank Moodi in all of us (Немного Хэнка Муди есть в каждом из нас. Хенк – главный герой сериала Californication. – Прим. ред.) отлично бы смотрелась на майке.

Может, правда заняться дизайном?

Мне предлагали. Но я боюсь снискать славу человека, который хватается за все, что под руку попадается. В нашей стране люди, которые делают много дел одновременно, далеко не всегда вызывают положительные эмоции. Вот, например, Джастин Тимберлейк снимается в кино, занимается музыкой и выпускает линию одежды – и весь мир им восхищается. У нас же ты сразу услышишь: «Тебя много». В России Барбра Стрейзанд, которая играет в очень смешных фильмах, а потом поет очень глубокие песни, была бы невозможна.

Ты не скучаешь по Comedy или хотя бы по тем временам.

Я изначально знал: это закончится. Что-то сродни тому, когда ты начинаешь встречаться с девушкой, уже понимая, что у вас ничего не выйдет. Отношения, на которые соглашаешься ради чего-то одного.

Соглашаешься?! То есть девушки постоянно предлагают мужчинам совершенно ненужные отношения?

Скажешь, так не бывает? Вот ты понимаешь, что сейчас берешь все в свои руки и...

...отказываешься от соблазна!

Нет, вступаешь в отношения. Осознавая при этом, что, когда придет время идти дальше, ты не будешь жалеть о том, что оставишь за спиной. С юмором ровно так же. Мне было приятно, что меня зовут в поистине революционный проект. Но я с самого начала знал, что это не навсегда.

Выходит, начиная такие отношения, ты даже не испытываешь иллюзии, что из них что-то получится?

Иллюзий нет. Ты просто знаешь, что это перевалочный пункт. Там комфортно и хорошо. Но как бы ни было прекрасно, нельзя терять ощущение, что ты должен вернуться к своей мечте. Если ты боец и победитель, есть только один путь – вперед.

Но это ведь один из самых сложных выборов в жизни...

Так и есть. Когда я уходил из Comedy, на меня смотрели как на сумасшедшего. Как я могу расставаться с тем, что сулит безбедное существование? Однако я ни секунды не сомневался в своем решении. У меня есть средство, чтобы переломить страх перемен: я подкрепляю свои слова делом. Кстати, друзья и коллеги долгое время ругали меня за то, что я стесняюсь говорить о своих способностях. И вот, пожалуй, прямо сейчас я попробую смело заявить о них: в России за последние десять лет не было ни одного настоящего танцевального клипа. А теперь есть, на песни Out in Space и Welcome To The Night. Как человек, воспитанный на Майкле Джексоне, я не понимаю, как можно петь и не двигаться, а просто стоять на сцене!

Ну вот Стинг, например, не скачет...

Что ты, я совсем не в этот огород пытаюсь бросить камень. Я говорю о тех, о ком говорят: «Артисты, которые умеют двигаться». А на деле только прикрываются подтанцовкой!

Скажи, а как к мужчине приходит зрелость и на что она похожа?

Мужская зрелость – это настоящее увлечение семьей и обязанностями, с ней связанными. Рядом со мной прекрасная женщина, благодаря которой я имею возможность освободить себя от части этих обязанностей. Но при этом я каждый день чувствую, как круто иметь семью и быть папой.

Почему же к некоторым эта зрелость так и не приходит?

По причине эгоизма либо тупости.

Ну ладно тупые, но что делать, например, с эгоистами?!

Пороть! Если ты не женишься и живешь для себя – это пусть и непонятный для меня, но честный выбор. Но если ты заводишь детей, не будучи в состоянии дать им любовь и заботу, порка – это самый гуманный метод поставить мозги на место. Впрочем, уверен, что многим бы и это не помогло...Лично я восхищаюсь людьми, которые делают ребенка частью своей «тусовки» – свободным, умеющим отстаивать свою точку зрения человеком.

Мигеля так воспитываешь?

Пытаюсь. Я хочу, чтобы он был адекватным, современным и взрослым в хорошем смысле этого слова. Я не хочу, чтобы Мигель в пять лет читал Ницше, но предпочел бы, чтобы к пятнадцати он все же знал, что такое философия.

Ты строгий папа?

Да нет, конечно. Я могу сюсюкать и баловать сына, но, объясняя какие-то вещи, стараюсь говорить с ним как со взрослым. Мне хочется быть не просто его папой, но и другом.

Дерево-то уже посадил?

Нет еще. Но дом строю!