Бенедикт Камбербэтч: «Я люблю создавать себе трудности»
Доктор Сюсс написал своего Гринча почти 60 лет назад. Почему этот персонаж до сих пор актуален?
Гринч, как и диккенсовский Скрудж, — герой истории про трансформацию. Он проходит путь от одинокого, злого пакостника до существа, способного на любовь и щедрость. И это идеальная тема для Рождества – времени, когда мы больше всего склонны обнулять наш опыт, накопленный за год, а то и за всю жизнь. Времени, когда мы решаем стать лучше, питаться здоровее, больше времени уделять семье, больше заниматься спортом, больше отдавать на благотворительность. Гринч идеально характеризует собой это рождественское преображение, и это по-настоящему культовый образ в любой его инкарнации – от Бориса Карлоффа до Джима Кэрри. Да, попытка переосмыслить этот образ – очень амбициозная затея. Но иначе зачем нам за нее браться?
Сейчас у молодежи, особенно западной, довольно напряженные отношения с Рождеством. Уж слишком этот праздник коммерциализирован, слишком явно все пытаются на нем заработать. А ты как относишься к Рождеству?
В фильме одна из мотиваций Гринча, который планирует украсть Рождество, – это именно то, что праздник является торжеством материализма. А Гринч очень уж не любит материализм. Но Рождество так просто не украдешь, в подарочную упаковку не обернешь, потому что это как раз не материальная вещь, а квинтэссенция настроения и радости. Конечно, вся эта мишура, коммерциализация праздника, превращение его в товар – с этим ничего не поделаешь. В этом можно участвовать, а можно и нет. Я не чувствую себя Гринчем по отношению к Рождеству. В этот период очень много есть чем заняться – не обязательно сидеть и смотреть навязчивую рекламу по телевизору или гулять по запруженным торговым центрам. Можно делать много чего, что вас будет оскорблять куда меньше. Можно обращать внимание только на рождественские традиции, которые можно соблюдать с умом и со вкусом, можно увидеть, что все это довольно мило. Это напоминает о детстве, помогает демонстрировать любовь и щедрость к близким или не очень. Мне кажется, нет ничего плохого в пресловутом «рождественском духе».
Какая у тебя любимая традиция, связанная с этим праздником?
Пение рождественских гимнов. Мне вообще петь нравится. Я это делаю нечасто, но всегда получаю от этого удовольствие.
И что же, по домам ходишь, колядуешь? Вот это был бы номер!
Ну нет! Я говорю о традиции петь в церкви. Я не хожу в церковь каждое Рождество, только если окажусь поблизости. Но мне нравится не только предаваться традиционным гуляниям, но и проводить эти дни в необычных местах. Однажды в Рождество я занимался серфингом с друзьями на побережье Мозамбика. Очень странные ощущения – Рождество в тропиках. Глинтвейн особо не выпьешь, в шапке Санты не походишь. Ну куда это годится?
Ты подарил Гринчу свой, пожалуй, самый важный актерский инструмент — голос...
Мой бархатный бас? (Ухмыляется.) Я поставил его еще в детстве. У меня был диктофон, и я записывал разные речи дурацкими голосами с разными акцентами, чем веселил семью и друзей. Я учился в пансионе для мальчиков, и там в школьных постановках постоянно играл женские роли, пока у меня не начал ломаться голос. А было это довольно поздно, лет в 15-16. После этого голос стал очень низким, и я резко сменил амплуа – перешел от ролей девушек к ролям зрелых мужчин.
Не знаю, в курсе ли ты, но в России все фильмы широкого проката дублируются. Так что твой голос никто не услышит...
Тогда зачем мы с вами вообще делаем это интервью?
Вот именно! Ну, я тогда пойду, да?
Ладно, приятно было познакомиться (Смеется.) Если серьезно, наверняка российский актер, который меня озвучивает, большой молодец, и мне совсем не хочется принижать значимость его работы. Но я очень надеюсь, что у российских зрителей будет легальный выбор. Не знаю, насколько это сложно организовать, но можно ведь показывать фильмы и с дубляжом, и в оригинале? Вообще, даже если люди меня и не услышат, очень надеюсь, они меня хотя бы увидят, ведь я подарил Гринчу не только голос, а еще и пластику движений. Хотя по характеру мы, конечно, совсем с ним не похожи.
Это легче или труднее — играть персонажей, которые на тебя ничуть не похожи?
Я люблю создавать себе трудности, потому что это всегда новые ощущения и интересный опыт. Мне нравится учиться новым навыкам для роли или хотя бы пытаться делать вид, что я им научился. Я очень люблю это в своей работе – это как дополнительное образование, постоянно продолжающийся процесс познания. Ты каждый день пытаешься изображать кого-то, кем на самом деле не являешься, и это придает сил и даже, на удивление, снижает уровень стресса. Мне часто говорят: «Ты известен тем, что играешь по-настоящему умных персонажей». А я отвечаю: «Ну, ясное дело! Потому что я сам таким вовсе не являюсь». Поэтому мне интересно, как эти персонажи достигли своих интеллектуальных высот, чего им это стоило и как это отразилось на их человеческих качествах.
Текст: Заира Озова