Анфиса Черных: «Срубать хайп голыми сиськами — это не ко мне»

— Анфиса, ты стала новой ведущей «Орла и решки». Жалела ли ты о том, что ввязалась в эту авантюру?

— У меня есть опция фатализма касаемо случившихся событий и сожалений. Конечно, я могу анализировать какие-то события, думать о том, что где-то когда-то я могла быть лучшей версией себя. Но опять же: не произойди какого-то негативного опыта, никогда не поймешь, где нужно расти. И, конечно, есть в жизни опыт, который не нужен, который тебя портит безвозвратно.

«Орел и решка» выбивает из повседневности. Это иногда страшно, на грани, ты превозмогаешь свои возможности. Но не каждому человеку так везет: ощутить такую бурю эмоций. В эти моменты ты понимаешь, что возможность стать ведущей проекта — это возвышение над обыденностью, подарок судьбы.

— В каких странах ты побывала в рамках этой программы? Что тебя наиболее поразило?

— Мы были в Италии, Греции, Кыргызстане, Намибии, Танзании, Руанде и на Сейшелах. Меня поразило многое. Мы бываем в исключительных местах и находим в каждой стране колорит. Это места, во многом недоступные для туристов. В каждой стране есть своя магия и свои удивительные особенности. Кыргызстан — это Швейцария. Он ошеломил меня своими горами. Я не знала, что там настолько красиво. Меня невероятно впечатлил Везувий, на который я поднялась. Поразила Намибия своей лаконичной безжизненной красотой. А Танзания —представляете, у людей там даже нет телефонов, они живут в другом мире!

— Что для тебя оказалось самым сложным в «Орле и решке»? А что – самым радостным?

— Самое сложное — постоянная потребность превозмогать себя. Борьба со своим организмом и телом, которое не понимает, куда ты его засунула, потому что оно либо засыпает, либо хочет есть. Очень тяжелый график перелетов. Места, где трудно с продовольствием. В любых обстоятельствах приходится включаться и быть здесь и сейчас, справляться с дичайшей усталостью, забывать о том, что у тебя что-то болит.

А самое радостное — это осознание того, что я сейчас являюсь человеком, который видит невероятные места, общается с уникальными людьми. Мои глаза, уши и все рецепторы имеют возможность почувствовать то, что вряд ли кому-то удастся сделать, если ты не ведущий «Орла и решки».

— Ты победила в «Последнем герое». Чувствуешь себя по жизни сильной девушкой?

— У меня в жизни бывали тяжелые испытания, «последние герои», о которых не писала пресса. Я в принципе по такой схеме двигаюсь. Ощущаю себя сильной девушкой. Для меня сила порой в слабости, а у меня с этим трудно. Бывает, абсолютный антагонист восхищается моим героизмом, считая это силой. А я вижу, что этот человек гораздо сильнее меня в том, что он где-то слаб. У меня такая опция отсутствует.

У меня яркая и очевидная сила, но в некоторых ситуациях из-за гиперэмоциональности, резкости и восприимчивости я веду себя слабо. Уравновешенный человек может отреагировать на происходящее с более сильной позиции, чем я, потому что у него имеются выдержка и терпение. А мне есть к чему стремиться.

— Ты как-то сказала, что играешь в фильмах сучек – огненных девушек, которые стремятся спасти себя и мир вообще. Насколько этот типаж соответствует тебе в реальной жизни?

— Безусловно, есть пересечения в темпераменте. Режиссерам и продюсерам гораздо удобнее брать на роли тех, кто в жизни похож на своих героев. Взять на роль огненной девушки зажатую по своей природе, скромную, аскетичную и томную актрису — на мой взгляд, это очень интересно. Этот огонь можно вытащить. Но, как правило, на это нет времени. И чаще тебя как личность, твои личностные качества интегрируют в уже заданную роль. Но сказать, что я в жизни сучка, не могу. Я могу быть в каких-то ситуациях очень прямолинейной. Иногда мои героини глупее, чем я, у них сучка ради сучки. А я всё-таки в жизни ратую за справедливость. И если я зарубилась и считаю, что должно быть вот так, то, наверное, буду воспринята окружающими как сучка. Но при этом у меня нет посыла кому-то насолить, у меня есть стремление спасти себя и мир.

— Когда режиссер фильма «Кухня» Антон Федотов попросил тебя раздеться – ты быстро выполнила его просьбу. Для тебя была обидной эта ситуация?

— Конечно нет. Это была необходимость и нормальный рабочий момент. Кино — искусство визуальное. В этом фильме есть сцены, где я щеголяю в купальнике. И, конечно, когда ты приходишь на пробы в одежде оверсайз (а я в ней всегда и хожу), это нормальный производственный момент. Ты — актер, ты — инструмент. И нужно посмотреть на то, как ты выглядишь в кадре.

— В каких фильмах ты снялась в откровенных сценах?

— В каждом проекте у меня так или иначе присутствует любовная линия. Самая откровенная сцена у меня случилась в сериале «Доктор Преображенский», где мы с актером Петей Скворцовым лежим абсолютно голые. У Романа Волобуева в «Просто представь, что мы знаем» у меня была сцена, где я вверх тормашками трахаюсь в машине. Да и, собственно, в каждом проекте я с кем-то целуюсь, обнимаюсь, лежу под одеялом.

— А от съемок в каких фильмах ты отказалась из-за пошлых сцен в них?

— Для меня пошлость — это плохой сценарий с неоправданными раздеваниями. Пошло — где нет вкуса и творчества. Если это оправданно, красиво, то это не может быть пошлым. Очень часто голое тело в кадре — это ярко, провокационно и притягивает взгляды. Но если в этом нет драматургической линии, и это голое тело ради голого тела, то такое я не переношу. Всё должно быть уместно и оправданно. А если мы просто срубаем хайп голыми сиськами, то это не ко мне.

В одном проекте мне надо было побриться налысо, сниматься в сценах дикого секса с суицидальными элементами... Это всё было так плохо написано. Да и еще там был какой-то шизанутый режиссер. И я поняла, что в этом участвовать не хочу.

— Недавно ты сказала: «В нашей профессии много разврата, алкоголя и кокаина». Какие вредные привычки коснулись тебя?

— Я с большой нежностью отношусь к людям, которые причастны к моему миру и моей профессии. Они все в той или иной степени художники, тонкие, эмоциональные, где-то раненые, а где-то сильные. Разврат, кокаин и алкоголь — это прямой и легкий способ выгулять свою темную сторону. Порой мои коллеги и я не справляемся со своими эмоциональными амплитудами, и это легкий способ убежать от каких-то мыслей, попытаться расслабиться и переключиться. Но я это не пропагандирую, спасения в этом в итоге нет. Гораздо более экологично работать над собой другими способами.

Судьба ко мне в этих вопросах благосклонна. Сказать, что у меня есть вредные привычки, я не могу. У меня есть вредные эмоциональные привычки. Я никогда не была зависима от каких-то веществ, но у меня были периоды, когда я могла мощно выпить. Однако это всё было радостно, с классным фееричным балаганом или, наоборот, под душевные глубокие разговоры. Мне всегда было чем заняться, у меня большая ответственность. А эти вещи несовместимы. Ты не можешь позволить себе пойти и пить, когда тебе вставать в 7 утра. Ты просто расставляешь приоритеты.

— Сейчас стали популярными обвинения артистками известных мужчин. Например, бывшие солистки группы «ВИА Гры» заявили о домогательствах продюсера Константина Меладзе. Уже многие даже считают: если актрису не домогались, то она недостаточно привлекательная. Поделись своим опытом.

— Я в кино работаю с 11 лет, и ни разу в моей жизни не происходило таких ситуаций, когда я понимала, что либо сейчас ложусь под продюсера, либо теряю проект. Если ты личность, то априори у тебя есть какие-то внутренние законы. Ты даже можешь ничего не говорить, они транслируются сами по себе. Я считаю, что если ты не хочешь, то ничего не будет. Возможно, я живу в каком-то иллюзорном мире, но у меня такого не происходило никогда. Конечно, возникали ситуации, когда я чувствовала мужское «да» в свою сторону от режиссеров и продюсеров, но мне это никак не мешает, ведь я же могу ответить на это «нет».

— Ты встречаешься с Романом Маякиным? Откуда взялись сведения о вашем романе?

— Мы не встречаемся с Романом. Мы были вместе с ним на «Последнем герое», и наши с ним диалоги на острове начали монтировать и преподносить зрителю таким образом, будто у нас романтика витает в воздухе. А потом мы вместе оказались на Красной Поляне и катались на лыжах. Мы очень круто дружим и можем оказаться где-то вместе. Я обожаю Рому и очень бы хотела поработать с ним в качестве артиста.

— Расскажи о своем любимом мужчине. Он из актерской среды? Как и когда начался ваш роман?

— На данный момент мой любимый мужчина — это мой отец. И наш роман начался ровно 25 лет назад, когда я родилась.

— Родители развелись, когда тебе было полтора года. Это сильно тебя травмировало?

— Я никогда не знала, что такое мама, папа, ёлка, Новый год. Когда я уже вступила в осознанный возраст, у меня родители были в разводе, и я приняла это как данность. В жизни нет сослагательных наклонений, так случилось. Мои родители действительно максимально разные люди, и это правильное решение — развестись. Я вообще не понимаю, как эти люди могли сойтись.

— Ты часто материшься — даже в интервью и даже при родителях. Почему ты используешь нецензурные слова – от переизбытка эмоций, недостаточного словарного запаса, стремления показать себя совсем взрослой?

— Да, я матерюсь, но стараюсь себя тормозить. Это происходит от переизбытка эмоций. Порой можно выразить какую-то ситуацию только так и никак по-другому. Но мат — это антимантра. И при желании можно найти другие методы, заменить нецензурные слова другими.

— Ты не любишь спортзалы – там тебе скучно. Как ты работаешь над фигурой?

— Да, я не люблю классические спортзалы. На мой взгляд, тягать железо — это скучно. Я очень люблю динамические тренировки: TRX, силовая йога. Не понимаю, как можно бегать на дорожке в зале, если за окном хорошая погода. Это ведь можно сделать в парке, у тебя будет меняться картинка, будут меняться мысли в голове. Я всегда сделаю выбор в пользу пробежки по улице.

— Как ты относишься к пластике?

— Я считаю, что природа не ошибается. Но я утверждаю это со своей колокольни, так как у меня никогда не было комплексов касаемо моего носа, ушей, груди или век. Я родилась в комплекте, который меня устраивает, поэтому не делала пластику. Осуждать кого-то не могу, потому что не знаю, какие мысли посещали бы мою голову, если бы каждый день я просыпалась и смотрела на нос, который мне не нравится. Мне тяжело оказаться в шкуре человека, который каждый день испытывает негатив по поводу своей внешности. Я считаю, что самоцель — это быть счастливым и делать счастливым всё, что вокруг. А если ты счастлив — значит, ты можешь этим счастьем делиться.