«Я видела, как погибла моя дочь»: почему Агнии Барто писали тысячи таких писем

Во время войны и после нее Агния Барто нередко бывала в детских домах и приемниках, куда попадали неопознанные дети, которых собирали в пустых домах, на вокзалах и бомбоубежищах. Это были исхудавшие малыши и подростки, которые мечтали об одном — снова встретиться со своими родителями, вернуться домой к собаке Джульбарсу, сказкам, которые читает мама на ночь, сестрам и братьям, с которыми так весело играть в соседнем заброшенном саду.

Эти визиты навсегда остались в памяти Агнии. В 1947 году она написала поэму «Звенигород» о местном детском доме, куда попадали такие «потеряшки». После того как произведение увидело свет, Барто получила первое письмо от женщины по имени Софья, которые в военные годы была разлучена с дочерью. Агния не стала ограничиваться ответом со словами сочувствия — она решила попытаться найти девочку. Поэтесса написала несколько запросов в разные инстанции, и — о, чудо! — они помогли. «Поэзия плюс милиция», — так говорила потом Агния Львовна о секрете своего успеха.

Софья воссоединилась со своей дочерью Ниной, а вскоре в журнале «Огонек» вышла статья об этом. После публикации Агнию Барто завалили сотнями таких же посланий: родители просили помочь им с поиском детей, уже выросшие мальчики и девочки продолжали надеяться на встречу с близкими... Воспоминания детдомовцев были туманными: ни имен, ни названий улиц, лишь рассказы о том, как отец ловил сбежавшую морскую свинку сачком или сестра сделала из щепки и нитки мандалину.

В 1965 году на радио «Маяк» появилась передача «Найти человека», которую вела поэтесса. В эфир Агния выходила каждый месяц 13-го числа. Говорят, дата была выбрана из-за суеверности ее знакомого — Владимира Немировича-Данченко. Как-то Агния оказалась в гостях вместе с известным режиссером, где с удивлением наблюдала на неприятную сцену: знаменитость наотрез отказалась садиться за стол, потому что ужинающих оказалось 13. Хозяйке дома пришлось разбудить маленькую дочь и усадить ее с остальными — только после этого Немирович-Данченко успокоился. И тогда Агния решила: она превратит столь нелюбимое число в цифру, которая станет радостной для тысяч людей.

Нельзя сказать, что, кроме поэтессы, никто не занимался поиском пропавших детей. Однако милиция и чиновники всегда требовали точные данные: имена, фамилии, адреса, даты. Но те, кто был разлучен с семьей, будучи еще совсем малышами, ничего этого не помнили. Даже имени: в концлагере забыть его было очень легко. И поэтесса первая догадалась: смутные образы из детства, которые крутятся в голове людей, могут стать той ниточкой, которая приведет к воссоединению семьи.

Каждую передачу Агнию Барто начинала со слов: «Все, кто меня слышит, возьмите, пожалуйста, ручку и бумагу. Запишите: за помощью к вам обращается...» Потом поэтесса зачитывала отрывки из писем, который ей слали. Выбирала она самые безнадежные, когда казалось: по таким подробностям уж точно найти никого не получится. «Помню, как мне выдирал ниткой зуб какой-то мальчик старше меня»... «Мне нравилось играть с чернильницей где-то в полуподвальном помещении»... «Отец пришел прощаться, на нем была голубая гимнастерка, он принес пакет яблок»... И это работало: как-то Агния прочла во время передачи 10 писем, и нашлось по ним семь человек.

Агния Барто справлялась там, где пасовали милиция и Красный Крест. Она не старалась их заменить и всегда говорила, что лишь помогает тем, кто уже занимается поиском людей. К Барто обращались в самых сложных случаях, когда официальные структуры оказались бессильными. «То, что сделала поэтесса, было не под силу даже самым мощным международным организациям», — писал советский социолог Олег Яницкий. «Бескорыстность, самоотверженность и самоорганизация» — так тремя словами он описал принципы работы Агнии и ее помощников.

Последних хватало: очень скоро появились тысячи добровольцев, которые поддержали начинание Барто. В радиокомитет приходили студенты, готовые все каникулы просидеть над письмами, разбирая и сортируя их. Постоянно звонили люди из разных уголков Союза со словами: «Поручите мне что-нибудь, я весь город перерою!» Их помощь очень помогала.

Например, как-то написала женщина, которая помнила лишь, что жила в Ленинграде на улице, которая начиналась на букву «о», а рядом располагались магазин и баня. Волонтеры оббежали весь город — нет такой! Нашли старого банщика, который знал все бани... В конце концов оказалось, что речь идет об улице Сердобольской — именно многочисленные «о» в ее названии и запомнились девочке.

Шли в ход и приметы: как-то родители разыскали дочь, пропавшую в возрасте четырех месяцев. Мать рассказала, что на плече у малышки была родинка, похожая на розочку. А житель украинской деревни, слушавший радиопередачу Агнии Барто, вспомнил: он видел такую же у одной из соседок! Так люди, разлученные много лет назад, смогли воссоединиться.

Двери, которые были закрыты перед обычными людьми, нередко открывались перед популярной Агнией Барто. Ей охотно помогали журналисты. Заехать во время командировки в близлежащее село и снять на видео парня, которого усыновили еще мальчишкой? Будет сделано! А потом женщина, глядя на экран, рыдала: «Мой мальчик нашелся!» Юноша оказывался так похож лицом и повадками на ее погибшего мужа, что уже никакие родинки не требовались.

Агния Львовна была уверена, что пройдет год или два, и число писем схлынет. Но передача «Найти человека» просуществовала восемь лет, и за это время воссоединились больше 900 семей.

Закрыли программу лишь в 1973 году, когда поток воспоминаний в конвертах иссяк. Еще до этого, в 1968 году, Барто написала книгу «Найти человека» — документальную повесть, основанную на ее опыте. Произведение опубликовали в журнале «Знамя», и многие только после этого с удивлением узнали, кто был ведущей передачи.

Умерла Агния Барто в 1981 году. Говорят, вскрытие шокировала врачей: ну не мог человек жить с настолько плохими сосудами! Сердце Агнии билось словно чудом. И, может быть, это происходило потому, что она жила ради других людей?

Фото: Getty images, Владимир Савостьянов/ТАСС