Обойдемся без мужчин: история «черных вдов» Надьрева, убивших всех мужей

Всё изменилось в 1911 году, когда в Надьрев приехала Юлия Фазекаш. Объявилась она под чужим именем, назвавшись Жужанной Олах. Рассказала, что муж пропал без вести, а сама она акушерка. Медичку в селе приняли с радостью, ведь в Надьреве не было не то что собственной больницы — даже врача. Сначала к женщине ходили лечить хвори, но вскоре девушки начали бегать к ней, чтобы пожаловаться на тяжелую жизнь. Фазекаш слушала и кивала: знаю, милая, знаю, саму муж лупил так, что по три дня встать не могла.

Первая мировая вознесла авторитет Фазекаш в Надьреве на невиданные высоты. Мужчины деревни ушли на фронт, а возле села власти разместили лагерь для военнопленных. Женщины, впервые почувствовав свободу, пустились во все тяжкие: девушки заводили романы с иностранными солдатами, впервые узнав, каково это — самой выбирать себе пару. Юлия оказалась незаменимой помощницей: она мастерски делала подпольные аборты. Арестовывали ее за это по меньшей мере 10 раз, но всегда отпускали: судьи сочувствовали и ей, и женщинам, которые к ней обращались.

Военные годы, несмотря на все трудности, стали для жительниц Надьрева лучшими в жизни. Никто не напивался и не буянил в доме, не бил их. Романтические приключения открыли для девушек другой мир, в котором можно чувствовать себя желанной, слушать незатейливые комплименты, ждать встречи с мужчиной с радостью, а не со страхом. Но сражения закончились, и в деревню начали возвращаться с фронта законные мужья.

Уходили из домов одни люди, но явились обратно совсем другие. Насмотревшись на ужасы битв, многие мужчины ожесточились и стали еще агрессивнее. Другие превратились в калек, повиснув на шее жены неподъемной обузой. После глотка свободы привычный ранее быт с побоями и пьянством супругов терпеть было всё сложнее. Каждый день Юлия слышала одну и ту же печальную историю: Жужанна, он меня опять меня избил, не хочу так жить!

Как-то ночью к Фазекаш пришла очередная жалобщица: женщина по фамилии Такач, как обычно, решила спрятаться от напившегося мужа в доме у акушерки. Беседа напоминала сотни предыдущих: сгорбившаяся на табуретке девушка, обхватив себя руками, причитала: «Убьет он меня, рано или поздно убьет».

И Фазекаш не выдержала. Нагрела воду в кастрюле, бросила туда липкую ленту от мух, пропитанную мышьяком. Перелила раствор во флакон, поставила его на стол и, глядя в окно, обронила: «Вот решение. Не бойся, этот яд нельзя найти». Через минуту хлопнула дверь: гостья ушла, захватив бутылочку.

Через несколько дней муж Такач скончался. Причиной смерти объявили сердечный приступ. А вскоре в дом Фазекаш постучалась другая заплаканная женщина. Вот только пришла она не для того, чтобы жаловаться на побои, а чтобы прекратить их навсегда.

За мышьяком, освобождавшим от ненавистных мужей, выстроилась очередь. Юлия продавала «лекарство» за деньги, но не отказывала никому — просила столько, сколько могла заплатить покупательница. Мужчины в Надьреве начали умирать, как мухи: оказывается, пропитанные ядом бумажки отлично справляются не только с насекомыми. Акушерку уже не уважали, а боялись: по селу поползли слухи, что она — ведьма, умеющая колдовать и управлять злыми духами.

Но многие женщины знали: нет никаких темных чар и демонов, зато есть настой, который позволяет избавиться от мужа-тирана. В деревне стихийно возник странный синдикат почти из пятидесяти жительниц, убивающих по своим неписаным правилам.

Принимали в «общество черных вдов» только состоящих в браке девушек, а яд им давали лишь для мужей: не нравится любовник — прогони! Запрещалось подсыпать отраву женщинам и детям. Мужчинам, вдовам и счастливицам, чьи семьи были благополучными, о синдикате не рассказывали. Смерти списывали на болезни, алкоголизм и несчастные случаи: отравительницы нередко бросали тела в реку.

Других врачей, кроме Фазекаш, в селе не было, и некому было задуматься, почему так часто умирают здоровые люди. Медикам, работавшим в той же местности, своих дел хватало, и на происходящее в Надьреве никто не обращал внимания 15 лет. За это время «черные вдовы» отравили почти всё мужское население деревни. То, что начиналось как попытка защититься от насилия, превратилось в конвейер смерти. «Вдовы» вскоре забыли свой кодекс и убивали, чтобы избавиться от лишних ртов или получить наследство.

Мари напоила мышьяком мужа, любовника и 23-летнего сына-инвалида. Юношу в его последний день она вытащила на кровати на улицу и попросила спеть. «Я вспомнила, как великолепно он пел в церкви, и сказала ему: "Пой, мой мальчик! Пой мою любимую песню!" Он спел ее своим прекрасным ясным голосом, затем внезапно закричал, схватился за живот, ахнул и был мертв».

Палинка сначала хотела избавиться только от мужа, но после его смерти осмелела и накормила мышьяком родителей, братьев, невестку и тетю. После этого она стала полноправной — и единственной! — хозяйкой целого дома и огромного участка земли. Балинт прибегла к мышьяку, решив, что не может прокормить всех детей. Розали и Роза объяснили свое преступление тем, что мужья им «наскучили», а Мариа раздраженно заявила, что супруг «всё время поступал по-своему», за что и поплатился.

Число странных смертей росло, эпидемия охватила даже соседние села. К 1929 году Надьрев и окрестности прозвали «округом убийств».

Историки до сих пор спорят, что позволило остановить «черных вдов» Надьрева. Кто-то утверждает, что была арестована одна из женщин, которая рассказала о существовании синдиката. Другие считают, что студент-медик из соседнего города обнаружил мышьяк в телах, которые нашли в реке. Третьи — что редактор местной газеты написал анонимное письмо в полицию.

Но как бы то ни было, Надьрев привлек внимание властей, и в село отправили двух полицейских. Детективы, общаясь с местными жителями, вскоре узнали о странной ведьме-акушерке, которую все боятся. «Она имеет доступ в каждую семью, она властвует над всем районом. В этой деревне правят женщины. И все мужчины боятся за свою жизнь!» — шепотом сообщали им.

Фазекаш допросили, однако задерживать не стали. Женщина бросилась предупреждать сообщниц: в Надьрев явилась полиция, надо молчать! Балинт, которая с самого начала сомневалась, что мышьяк невозможно обнаружить, съездила в город, чтобы поговорить с химиком. В деревню она вернулась с неутешительными известиями: следы яда могут сохраняться десятки и даже сотни лет.

Посовещавшись, женщины решили: надо переставить надгробия на кладбище. Тогда полицейские выкопают «чистые» тела и отстанут от Фазекаш. Ночью «черные вдовы» отправились на кладбище: там-то их и задержали. Оказалось, что всё это время стражи порядка следили за Юлией, внося в список дома, куда она заходила после того, как побывала в полиции.

В 46 из 50 эксгумированных тел обнаружили мышьяк. Нашли и поставщика яда: бакалейщик из соседнего города сообщил, что отправлял в Надьрев ловушек для мух больше, чем во всю остальную Венгрию.

Фазекаш, увидев полицейских, приближающихся к ее дому, выпила собственный настой. Нашли ее уже мертвой в окружении кастрюль, флаконов и бумажных лент, пропитанных мышьяком. Балинт призналась, что была соучастницей двадцати отравлений и убила несколько своих детей. В тот же день она покончила с собой в камере. Остальные заключенные видели это, но вмешиваться не стали.

Арестовали 80 женщин, перед судом предстали 34. Некоторые твердили, что совершали убийства из страха перед Фазекаш, которая умела управлять ядовитыми змеями и могла подослать их в кровати тем, кто ее предаст. К смерти приговорили восьмерых, но повесили лишь двоих, в том числе Палинку, которая отравила семью из-за корысти. Еще 12 «вдов» получили тюремные сроки.

Люди до сих пор спорят, почему обычные деревенские женщины стали безжалостными убийцами. Сами же жительницы Надьрева на суде говорили, что не видели иного выхода, ведь развестись или уйти было нельзя. Спустя много лет 83-летняя жительница села Мария Гуня, которая девочкой видела убийц, в интервью BBC сказала: «После отравлений поведение мужчин по отношению к своим женам заметно улучшилось», — тем самым подтвердив мотив «черных вдов».

Фото: Getty images