Женский взгляд на войну: воспоминания ветеранов о военном детстве и Дне Победы

Александра Петровна Лещук родилась в 1926 году в Ульяновской области. В военные годы принимала участие в боях в составе 217-го Отдельного отряда разминирования Ленинградского фронта — 16-летней девчонкой помогала очистить от взрывоопасных снарядов Пулковские высоты и многие другие требующие внимания саперов участки.

Меня война застала в Ленинграде. Я как раз закончила седьмой класс. В тот день ярко светило солнце, во дворе собрались ребята, играли на гитаре, пели песни, общались, и вдруг вышло такое объявление. Конечно, сразу все разбежались и растерялись, не знали, что делать. А потом началась эвакуация. Нас вывезли в Новгородскую область, но в 1943 году мама меня с братом и других детей вернула обратно.

Мы как-то не геройствовали, просто жили, были настроены очень оптимистично. Всю блокаду, с 1941 по 1942 год, я переживала как иждивенец и только наблюдала тяжелую картину. Потом отец устроил меня на работу в качестве ученика слесаря, чтобы получать рабочую карточку, иначе на 125 граммов хлеба не проживешь.

Потом нас, молодежь с этого завода, отправили на оборонные работы под Ленинградом. Послали временно, а задержались мы там надолго. Что только не делали: и дома ломали деревянные на дрова, и амбразуру закладывали, и противотанковые рвы рыли. А когда блокаду сняли, я пошла на курсы юниоров-подрывников и спустя месяц уже трудилась уже на разминировании минных полей в звании «минер-боец».

Приходилось разминировать поля и освобождать трупы, которые почти разложились, от гранат. А потом я получила задание, первое мое «боевое» крещение — разминирование противотанкового минного поля. Мы находились друг от друга в сотне метров, чтобы если кто подорвется, другой остался жив. Но почему-то не было страшно.

Конечно, в первые дни блокады, в тяжелый год, было не до радостей. А когда уже разминировали и подо Мгой, и Пулковские высоты, мы на танцы обязательно ходили строем и были одеты в ватные штаны и телогрейки, но всё время пели. Во время отдыха в первую очередь вспоминалась «Ладога», родная Ладога, которая спасла многие жизни.

После войны я работала в ателье, а потом поступила в Ленинградский электротехникум связи им. Э. Т. Кренкеля, работала старшим техником в НИИ, повысила квалификацию, вышла замуж. Сейчас у меня двое сыновей, две внучки, два внука и правнук. Я им помогаю.

Мы с мужем занимаемся садоводством, дети у нас всё время отдыхают. Внучки чем-то сокровенным могут поделиться. Сейчас живу с одной из них, мы хорошо ладим, и она с мужем мне огромное внимание уделяет.

В нашей семье принято отмечать все дни рождения, и обязательно 9 Мая встречаемся все вместе. В этот день меня всегда поздравляют и родные, и волонтеры.

Лидия Павловна Зубачева родилась в 1932 году. Военные годы застала ребенком, воспоминания о них навсегда врезались в ее память. Будучи в преклонном возрасте, она до сих пор ведет активный образ жизни, участвует в волонтерских программах, где рассказывает о прошедших событиях. В День Победы ее приглашают для участия в параде в качестве почетного гостя.

Благодаря отцу я была очень знающим ребенком, как сейчас бы сказали, развитым. Папа в меня много вкладывал: учил танцам, читать, вместе смотрели фильмы и обсуждали стихи. О том, что началась война, узнали случайно. Тогда, 22 июня, мы были на матче на стадионе. Выйдя на улицу, заметили толпу, которая слушала выступление Молотова...

Моего отца через полторы недели после начала войны отправили в Химки. Мать узнала, что он с солдатами будет проезжать через Клин. Я бежала за ним в строю — так не хотелось расставаться.

На привале папа мне сказал: «Хватит, идите домой». Достал маленький патрон со словами: «Я не пропаду». С тех пор его не видела. Столько времени прошло, а до сих пор вспоминаю папины глаза, когда он нес меня на руках: то серьезные, то веселые и улыбающиеся.

Брат отца посоветовал эвакуироваться из Клина. Мы всей семьей пошли по Дмитровскому шоссе в деревню Золино. Там бабушка охраняла наш покой, пока мать работала. Туда и обратно ей нужно было ходить через лес. Как-то вечером она не вернулась. Оказалось, попала под бомбежку, но чудом выжила.

Девушки старались помочь бойцам, отправляли на фронт носки, платочки, кисеты, вязали варежки. Один из солдат в знак благодарности прислал письмо, рассказал, что в таком же возрасте дома у него растет дочка, по которой он очень скучает. Заверил, что будут сражаться до последнего. Только этим и жили.

Около четырех часов утра 9 мая проснулись от шума. Галдели, плакали, смеялись, пели, обнимались все. Я пошла с подружками на другую улицу, а там играют гармошки. Тогда впервые танцевала краковяк.

Конечно, пока мы живы, жива и память. Я очень благодарна моей семье, которая помогает мне во всем. Именно она вдохновляет меня на активную жизненную позицию. А мой отец навсегда останется в моем сердце.

Лариса Михайловна Разживина родилась в 1935 году в белорусском Могилеве. Она уже почти 70 лет живет в Нижнем Новгороде. Война застала ее пятилетней девочкой. Помнит, как мама забрала ее из детского сада и спешно несла на руках во время бомбежки. Ей много пришлось пережить, и она благодарна волонтерам за ту поддержку, которую они оказывают ей сейчас.

Было очень больно, когда мой отец попал в плен. Аэродром обнесли колючей проволокой и согнали всех туда. А мы, жители, носили им еду. Многие с тех пор пропали без вести. Так получилось, что и с моим папой мы встретились вновь лишь в 1956 году, к тому моменту ставшим инвалидом после контузии.

Все родственники думали, что мы погибли, потому что маму арестовали. В 1942 году вывезли нас в товарных вагонах из СССР в немецкий лагерь, заселили в трехэтажную школу. Было холодно и голодно, началась эпидемия тифа. Немцы использовали женщин как рабочую силу. В свои шесть-семь лет я крутила жернова, молотила зерно, научилась жать.

Потом какое-то время мы жили у хозяйки в деревне на рубежах. Ей нравилось, как мама готовит. Смогли уйти от нее только после Победы. Собирались возвращаться в Могилев, но по дороге на нас напали бандиты, отобрали вещи, сожгли документы.

Из-за утраты метрики в 1945 году я пошла в литовскую школу, затем окончила педагогическое училище. Мой первый класс был в 48 человек — ученики, рожденные в 1942-1946 годах. Вышла замуж и тогда удалось снова попасть в Беларусь, встретиться с родственниками. А мой муж до войны жил в Новгороде, туда мы приехали в 1961 году, так и остались.

В дни войны и послевоенное время нам помогала уверенность в себе и людях. И огромная сила воли! Ну, и, конечно, важно было оставаться патриотом своей страны, любить народ, помогать друг другу, воспитывать детей через вечные ценности.

Мы взрослели, умнели, старались быть спокойными, внимательными, ответственными. Тяжело, но нужно все это было пережить. В Новгороде я отучилась в институте и пришла на работу в школу. Моя квартира, где я живу 55-й год, получена от завода Ленинского комсомола, где мне довелось заниматься общественной работой. На пенсии я продолжила вести активный образ жизни и уже 20 лет пою в ансамбле «Рябинушка».

Светлана Александровна Зубкова родилась в 1934 году в Ленинграде. Самими ее яркими детскими воспоминаниями оказались годы блокады. А во взрослом возрасте она полюбила путешествия и даже в 89 лет продолжает узнавать окружающий мир.

Когда началась война, я была с детским садом на даче. Мама за мной приехала, а папу мобилизовали. Первое время не воспринимала все происходящее всерьез. Лишь когда началась блокада, голод и холод, затемнение окон по вечерам, поняла, что-то изменилось.

Мы жили в доме с дровяным отоплением на берегу Невы. Топилась дровами и ванная, и плита. Маме было около 37 лет, и она таскала мешки на четвертый этаж. С нами жили еще бабушка и брат.

Нам никто не объяснял, что произошло, почему идет война. Были обстрелы, мы прятались в бомбоубежище. Поддерживали нас маленькие радости. Я помню, дуранду (жмых масличных растений — прим. ред.) ели, вот это нравилось. Еще гематоген давали. А вот соевое молоко, видимо, из гуманитарной помощи, мне не пришлось по вкусу.

В 1942 году, после гибели брата, нас с детским садом эвакуировали в Сибирь. Мама писала мне письма. Помню, что в одном из них была газетная заметка «Побег из Майданека». Все дети были потрясены, потому что мы впервые прочитали про лагеря.

В Сибири я пошла в школу. И вот 8 мая вечером нам сказали, что кончилась война. Мы, конечно, прыгали, плясали, радовались. А потом 9 мая про Победу заявили официально, и это был большой праздник.

В августе наш детский сад вернулся в Ленинград. Меня встречали мама и бабушка, позже пришел и папа. Потом много чего происходило: родители работали на заводе, я закончила школу. Сейчас у меня внуку уже 29 лет, он взрослый парень, воспитан в духе патриотизма, конечно, знает про нашу историю. Правнучке шесть лет, и теперь от своего отца она слышит про блокаду.

Несмотря на то, что нам с мужем по 89 лет, мы любим путешествовать. В этом году улетаем в Сочи. Сын забронировал нам номера в пансионате. Как ветераны-блокадники, раньше мы часто уезжали за рубеж, побывали в 18 странах — в Мексике, Франции, Великобритании, Италии и Испании. Теперь путешествуем по России и СНГ. Нам очень понравилось в Казани и Астане.

День Победы для меня всегда большой праздник. У меня есть подруги — блокадницы, с которыми мы 20 лет ходим смотреть на салют. И День снятия блокады 27 января, и 9 мая — святые дни для нас.

В День Победы обязательно встречаемся, ходим на парад и посещаем мемориал «Журавли» в Невском районе, где похоронены 50 тысяч жертв войны. У меня большая семья, но в такие дни приятно внимание волонтеров, которые не просто помогают, а стараются сохранить историческую память, чтобы наши потомки знали об этих нелегких годах.