«Жена меня обижает»: что не так с жалобами мужчин на домашнее насилие

33-летний священник Валерий сетовал: он стал участником «кошмарного сюжета» — жена постоянно контролирует его и «совершает главную ошибку, которую только может совершить женщина — пилит мужу мозги». Супруга ревнует Валерия, постоянно звонит ему во время служб, а как-то ночью поднесла палец мужа к телефону, разблокировала девайс и прочитала всю переписку.

40-летний Александр рассказал, что его «вторая половинка» специально делает всё, чтобы потом смотреть на него «с немым укором». Например, не хочет ждать, пока он купит картошку на выходных, а идет в магазин сама, а потом жалуется, что после поднятия тяжестей у нее «всё болит.» К тому же она общается с Александром снисходительным тоном, постоянно над ним подшучивает и угрожает разводом.

40-летний Сергей сообщил, что жена ударила его, когда он недосмотрел за ребенком, и малыш упал с дивана головой вниз. Мужчина считает, что у нее не было причин так поступать: «Все дети падают, ударяются, это процесс взросления». Это не единственный прецедент: «побои» продолжаются. Супруга, когда у нее сдают нервы, может ударить Сергея по спине: «Кулак у нее, конечно, не боксерский, но всё равно неприятно. И унизительно».

37-летний Александр жаловался, что друзья больше не могут «просто так завалиться» к нему домой, как во время холостой жизни: жена демонстративно хлопает дверью и шумит на кухне, давая понять, что не рада гостям. К тому же женщина не позволяет супругу покупать коктейли по 100 рублей, считая, что можно пить дома воду, и берет черешню, хотя он хотел клубнику.

45-летний Глеб рассказал, что жил беспорядочно, но после женитьбы всё изменилось. Вкусные обеды и чистые рубашки теперь «возникают ниоткуда», жена взяла на себя большинство домашних дел, и мужчине это нравится. Но есть одно «но»: супруга требует, чтобы свои немногочисленные обязанности — например, выносить мусор — он выполнял по первому требованию. Жена отказывается понять, что ему надо отдохнуть после работы, и ругается, когда он «упирается в свой ноутбук» вместо того, чтобы общаться. «Главное женское орудие — слезы. Мужчина всегда беззащитен перед скандалом и плачем», — говорит Глеб.

Складывается впечатление, что автор материала издевается над читателями. Ведь в июле 2021 года «Правмир» рассказывал о мужчине, который хотел выбросить с балкона трехлетнего ребенка назло жене. В июне — о 79-летней пенсионерке, которую бьет сын: женщина спит одетой, чтобы в любой момент можно было убежать из квартиры. В мае на портале вышло интервью с адвокатессой Мари Давтян, которая рассказала, что защитники жертв насилия сталкиваются с угрозами и агрессией мужей. Не купила клубнику, звонит не вовремя, требует выносить мусор сразу после работы — вы серьезно?

В 2016 году в журнале «Виктимология» была опубликована статья «Мужчина — жертва домашнего насилия: актуальность проблемы в России». В ней приводятся результаты опроса мужчин: 39% респондентов заявили, что наиболее опасным считают психическое насилие, 13% — эмоциональное.

Психологический абьюз — тоже абьюз, но не следует путать его с просьбами вынести мусор. Попытку отделить зерна от плевел предприняли авторы первой версии законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия, включив в категорию психологического насилия оскорбления, клевету, угрозы, преследование, шантаж, уничтожение, удержание или повреждение документов и имущества. Покупка черешни вместо клубники в список по понятным причинам не вошла.

Тем не менее, среди мужчин популярно мнение, что любой дискомфорт в отношении с женой — это явное свидетельство того, что супруга — тот еще психологический абьюзер. Идеологи большинства мужских движений готовы объяснить неофитам, что «пиление и манипуляции» — причины, по которым мужчины живут меньше женщин, умирая от инсультов, инфарктов и алкоголизма.

Временами к ним присоединяются женщины: недавно в соцсетях специалистка, которая изучала клиническую психологию в МГУ, сообщила, что у женщины только два пути — или она боготворит мужчину, или «гнобит» его. Иными словами, отказом признавать главенство супруга женщина его уже унижает и прессует. По словам психологини, любые споры с мужем она заканчивает «магической» фразой: «Мое дело маленькое — хорошо тебе сосать. Так что сделаем всё, как ты скажешь». Девушка советует остальным поступать также.

Подобная позиция удобна для мужчин: любой дискомфорт можно объявить психологическим абьюзом, а себя — пострадавшим. Жена в пятый раз просит помыть тарелку — издевается. Не позволила купить квадрокоптер вместо посудомоечной машины — унижает. Заставила поехать с трехлетним сыном в семейный отель в Сочи вместо сплава по реке Белой на каяках — подрывает авторитет отца.

Психологическое насилие, несомненно, вредно само по себе. Однако его опасность заключается в том, что издевательства предваряют побои. Агрессор, который желает остаться безнаказанным, стремится сначала подавить волю жертвы, запугать ее и изолировать от близких — ведь в противном случае он может столкнуться с сопротивлением.

Однако респонденты «Виктимологии» говорят о другом: половина опрошенных мужчин полагают, что супруг, потеряв самообладание, рано или поздно может причинить вред жене, которая оказывает на него эмоциональное давление. Иными словами, они боятся избить, а не быть избитыми. Как говорил Сергей, кулак у жены не боксерский.

Это не значит, что обсуждать психологическое насилие не стоит. В апреле 2021 года было заключено 59 499 браков, разводов в ЗАГСах зарегистрировали 59 842. Неумение строить доверительные безопасные отношения в семье — одна из причин подобной статистики. Однако следует помнить: пока в центре внимания находится война черешни и клубники, в тени остаются по-настоящему серьезные случаи.

«Мой отец годами жестоко бил меня. [...] Вспылив, отец хватался за свой кожаный офицерский тапок и с размаху бил по голени, и еще, и еще. Меня старалась защищать мама, и прилетало и ей. Он знал, куда нужно бить; удары по голени — это очень больно, а потом ты ходишь с черными ногами: на одной семнадцать синяков, на другой еще десять, какие-то уже сходят, какие-то новые. Я до сих пор в любой ситуации предпочитаю носить брюки», — рассказывал Константин на портале «Медуза» (внесена в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента).

Сталкиваются с насилием не только мальчики-подростки. В 2020 году сотрудники издания «Важные истории» изучили все публично доступные приговоры за насильственные преступления против пожилых людей, совершенные до карантина. Они обнаружили, что более 80% преступников — ближайшие родственники потерпевших, а 17,5% пострадавших — мужчины. Это исследование и историю Константина объединяет одно: агрессорами тоже были представители «сильного пола». По данным «Важных историй», мужчины составляют 89,5% виновных в насилии над стариками.

Ирина Шурыгина, старший научный сотрудник Института социологии РАН, рассказывает, что в 93% случаях, когда женщины бьют мужей, — это ответ на насилие супругов. Лишь 7% девушек применяли силу, хотя на них никогда на них не нападали. «Кроме того, последствия побоев для мужчин, как правило, не очень тяжелы — слабый пол он и есть слабый», — добавляет Шурыгина.

«Насилие» и «сила» — однокоренные слова. Побои начинаются, когда один человек физически слабее другого, и потому чаще всего агрессорами оказываются мужчины. Тем не менее, на одну историю Константина приходится пять рассказов мужей, которые жалуются, что жена слишком громко хлопает дверью, чтобы досадить гостям, или не вовремя требует вынести мусор. Почему же домашнее насилие над мужчинами освещается так странно?

Чаще всего тему абьюза поднимают феминистки, которые отмечают, что большинство жертв — женщины, а «домашних боксеров» — мужчины. Складывается впечатление, что разговор о семейном насилии, с которым столкнулись мужчины, является не попыткой осветить проблему, а раздраженным ответом: «На себя посмотрите!» Даже в материале «Виктимологии», которая является научным журналам, европейские мужские шелтеры упоминаются как «приюты для мужчин, страдающих от насилия со стороны своих жен и сожительниц».

Но это лишь превращает дискуссию в бесполезную свару. Упоминание статистики, демонстрирующей, что чаще к побоям прибегают мужчины, является не обвинением, а призывом задуматься: почему так происходит? Дело в физической силе? Или, может быть, в воспитании мальчиков в духе «нельзя плакать и жаловаться, но можно наказать обидчика кулаками»? Почему преступниками чаще становятся мужчины? Что роднит их с 7% женщин, который упоминает Шурыгина?

Нельзя забывать, что законопроект о профилактике семейно-бытового насилия не является гендерно окрашенным. Иными словами, получить помощь сможет и студентка, которую бьет муж, и старик, у которого сын-алкоголик (или, если угодно, хотя и менее вероятно, дочь) отбирает пенсию.

Новые нормы защищают всех жертв, не разбираясь, какие у них хромосомы — XX или XY. В законе упоминается психологическое насилие. Так почему же поддерживают его преимущественно женщины, если мужчины тоже страдают? В опросе в паблике Госдумы во «Вконтакте» о необходимости документа проголосовало 67 тысяч мужчин, и 45 тысяч (67%) считают, что он не нужен (для сравнения: из 150 тысяч женщин так думают только 38 тысяч — 24%).

Домашнее насилие — одно из самых уродливых явлений в современном обществе, наносящее всем нам колоссальный ущерб. И жаловаться на банку энергетика, которую не позволила купить жена, говоря, что вот же он, чудовищный абьюз, — это отодвигать решение проблемы на неизвестное время. И стоит дать слово тем, кто действительно пострадал — только так мы сможем им помочь.

Фото: Getty images, Shutterstock