Кумир Космодемьянской: кем была комиссар продразверстки Татьяна Соломаха

Брат Тани Николай рассказывал, что еще в детстве его сестра была отважной и готовой биться до последнего. Проходу ей не давали дети-казачата: дразнили, называли мужичкой. Девочка нередко возвращалась домой с подбитым глазом или синяками. Дралась она из-за оскорблений отчаянно, но взрослым никогда не жаловалась и не просила их о помощи. «Хоть девчонок не берут в армию, я, когда вырасту, обязательно буду командиром», — говорила Таня, будучи подростком.

Сельскую школу Татьяна закончила, когда ей было 12, и отправилась учиться в гимназию в Армавире. Домой она приезжала только на летние каникулы, пока в семье не случилось несчастье. Отец девочки повздорил со священником, и тот написал на него кляузу, в итоге Григория уволили из школы за воровство. Потеря любимого дела и несправедливое обвинение подкосили мужчину, и его разбил паралич. После этого Таня вернулась домой, став главой семьи.

Вскоре она заняло место отца и в сельской школе: ее позвали работать учительницей, и девушка с радостью согласилась. Дети обожали преподавательницу, которая была ненамного старше их. Ученики вспоминали, что никто не говорил с ними так просто и интересно, как Татьяна Григорьевна. На перемене девушка играла с ребятами в лапту, чем окончательно их покорила. Каждое утро школьники ждали ее на улице, бежали навстречу. Всем хотелось идти рядом и держать девушку за руку.

Увлечение Татьяны идеями большевизма росло с каждым днем. Она жила и дышала идеей отдать жизнь за народ. Говорила брату: «Иногда я себя представляю на баррикадах, в тюрьме. Может быть, меня расстреляют, как и Овода. И когда я об этом думаю, мне становится так радостно и легко. Мне кажется, что я по каплям отдала бы всю свою кровь, только чтобы людям жилось лучше». О перевороте жители станицы узнали от Тани: девушка бежала по улицам, размахивая газетой, а когда люди собрались вокруг нее, прочитала им сообщение об отречении царя.

После революции Татьяна погрузилась в партийную работу. Ездила по станицам, выступала на митингах, требовала прекратить войну и передать землю трудящимся. Ее называли немецкой шпионкой, предательницей и продажной девкой, но девушка не обращала на это внимания. Как-то ее чуть не избили во время выступления, но Таню это не остановило. К стычкам она относилась спокойно и даже смеялась над ними: мол, собаки лают, караван идет — всё равно мы добьемся своего, кто бы что ни кричал.

Братья Тани Николай и Григорий вступили в красногвардейский отряд: каждый вечер его участники собирались и вместе отправлялись в степь учиться обращаться с оружием. Одним из организаторов отряда была Таня. Она отлично ездила верхом, метко стреляла, шла впереди всех во время переходов, распевая песни.

Осенью красногвардейцы по приказу подпольного ревкома с боем захватили власть в станице. Таню назначили продкомиссаром — теперь ей предстояло изымать у кулаков продовольствие. В тот же вечер она отрезала свою длинную, почти до пола косу. Мать рыдала, а дочь утешала ее: «Придется разъезжать за продуктами по станицам. Нельзя иначе, мама. Мешают они. Да ты не плачь, я ведь еще долго буду жить. Успеют отрасти».

Дома с тех пор девушка почти не бывала: заскакивала лишь переодеться и поесть. Жизнь в новой должности была опасной: многие не хотели расставаться с «излишками» добровольно. Однажды девушку едва не убили в станице, где беднота нашла у мельника спрятанные мешки с мукой. Таня не только забрала их, но и велела арестовать мельника и его сына.

Ночью на нее устроили засаду: попытались застрелить на мосту. Промазали, и девушке удалось найти укрытие и отбиваться, пока не подоспела подмога. Она потом рассказывала брату: «Было очень страшно. Уж очень глупо так умирать. Бестолковая смерть. Я хотела бы умереть так, чтобы от этого польза была. А глупо — всякий может».

Летом 1918 года белые начали наступление, потеснив Красную армию. Заняли Екатеринодар (нынешний Краснодар), за ним Армавир, возле которого располагалась станица, в которой жила Татьяна.

Началась эпидемия сыпного тифа, и девушка стала одной из ее жертв. В больницу Соломаха ложиться отказалась: ездила в обозе за армией под присмотром брата Григория. Сгубила ее случайность: юноша решил отлучиться за фуражом, и в это время на станицу, где лежала в избе больная комиссарша, напали белогвардейцы. Увезти Таню было некому — так она оказалась в плену.

Татьяну Соломаху — единственную девушку среди схваченных — и других красноармейцев привезли в ее родную станицу. Две с половиной недели ее держали в тюрьме, пытая каждый день. Пороли всегда первой — ни одного из мужчин не били так жестоко. Она никогда не кричала и вызывала этим еще большую ненависть у своих мучителей. Каждое утро девушка отдирала от ран присохшие лохмотья: иначе это медленно, чтобы доставить большую боль, делали палачи.

Мать Татьяны добилась письменного разрешения на перевязку, однако урядник не пустил ее в камеру — он оказался одним из тех, у кого Татьяна некогда забирала зерно. Мужчина только посмеялся над пожилой женщиной и сказал ей, что девушку решено повесить. Когда та закричала: «Изверги! Пропасть бы вам всем!» — ее избили.

В камеру к Татьяне пускали ее младшую сестру Раису — охранника подкупали бутылкой спиртного, чтобы тот открыл дверь. Рая пробиралась между остальными заключенными, садилась рядом с Таней, и та часами разговаривала с девочкой. Иногда рассказывала всем узникам о большевистской партии, Ленине и войне с белогвардейцами. Часовой требовал замолчать, стуча прикладом в дверь, но Татьяна не обращала на него внимания. «Надо стойко переносить все пытки, чтобы весь народ увидел, что мы сильны, что нас сломить нельзя», — повторяла Соломаха.

Из-за постоянных избиений девушке становилось всё хуже. Тело было покрыто кровоподтеками и гноящимися ранами, каждое утро выйти самой из камеры было всё тяжелее. Но держалась Соломаха с неослабевающим мужеством.

О своем последнем дне Татьяна словно догадалась: сказала сестре, что сегодня ее, скорее всего, убьют. Попросила передать братьям, что любит их и что никого не предала, до конца осталась верной партии. Велела не рассказывать родителям о подробностях ее смерти. Татьяна не сомневалась — легкого конца ждать не стоит. Последние часы сестры провели сидя в обнимку. Татьяна гладила Раю по голове, целовала и даже пыталась шутить.

Утром 7 ноября 1918 года Татьяну и еще 18 человек прикладами выгнали из камеры. Прощаясь с остальными, девушка сказала: «Наша кровь не пройдёт даром. Советскую власть не убить!» Таню заставили смотреть, как ее товарищей рубят шашками — ее казнили последней. У еще живой девушки сначала отсекли руки и ноги и уже затем голову.

Где похоронили Татьяну Соломаху и ее соратников, неизвестно. Но девушку не забыли: история сельской учительницы-комиссара разлетелась по стране. Татьяна превратилась в пример самоотверженности и стойкости, она стала кумиром других девушек, в том числе Зои Космодемьянской, выбравшей имя Татьяны в плену и до конца старавшейся ему соответствовать.

Фото: Getty images, Legion media