Кровавые сестры-горничные: жестокое убийство, которое потрясло Францию

Их матерью была Клеменс Дерре, отцом — Густав Папен. Густав долго ухаживал за Клеменс и, хотя в городке ходили слухи, будто бы спит она со своим боссом, когда Клеменс забеременела, женился на ней именно Густав. Так в 1901 году на свет появилась Эмилия Папен.

Густав решительно хотел увезти жену из Ле-Мана, чтобы разорвать любовный треугольник, но Клеменс грозилась наложить на себя руки, кричала, что ни за что не покинет Ле-Ман. Правда, в итоге сдалась и уехала за мужем, когда Эмилии было всего 2 года. Дочку она так и не полюбила — отдала ее в католический приют, как только той исполнилось 10 лет, а Эмилия позже стала монахиней. Несмотря на то что отношения в семье становились все хуже, Клеменс снова забеременела и родила Кристин — первую из двух сестер, которой предстояло ославить Ле-Ман по всей Франции.

Клеменс не была привязана к своим детям. Кристин родилась в 1905 году, и родители почти сразу отослали малютку к тетке, где она жила ближайшие семь лет, перед тем как тоже отправиться в приют. В 1911 году, спустя шесть лет, появилась Леа. Ее, в свою очередь, отправили к брату матери. Там она оставалась уже до его смерти, а в 15 лет тоже отправилась по стопам сестер.

Когда девочки выросли, мать забрала их, но не для того, чтобы искупить свои грехи, а чтобы устроить дочерей на работу, которую она им нашла. По счастливой случайности в один и тот же дом требовалась повариха и горничная. Вот удача! Это значило, что Леа и Кристин могли поселиться вместе.

Семья Ланселин была уважаемой и благополучной. Мсье Ланселин был адвокатом в отставке, в доме также жили его супруга Леони и их дочь Женевьева. Ланселины наняли сестер в 1926 году, чтобы те помогали Леони по хозяйству. Так Леа стала горничной, а Кристин готовила семейству еду.

Несмотря на юность и неопытность, Леа и Кристин показали себя в лучшем свете. Они были образцовые работницы — исполнительные, вежливые и сдержанные. Каждое воскресенье сестры Папен ходили в церковь, но остальное время держались отстраненно, ни с кем не общались, а свои перерывы проводили, запершись в комнате вдвоем.

Общаться Леа и Кристин предпочитали только друг с другом, сторонясь чужих. К 1933 году сестры проработали в семье Ланселинов уже шесть лет.

Кристин к тому моменту было 27 лет, Лее — 21. 2 февраля мадам Ланселин с дочерью вернулись домой около половины шестого вечера и обнаружили, что в доме темно. Второй раз за неделю сломанный утюг вызывал короткое замыкание во время глажки. Что было странно, потому что утюг совсем недавно привезли из починки, а мастер утверждал, будто бы с прибором все в порядке. Закончив работы, Леа и Кристин легли в постель, когда девушек привлек звук входной двери — госпожи вернулись.

Кристин сообщила хозяйке, что снова случилась неприятность, мадам Ланселин выразила свое недовольство (по всей видимости, довольно грубо), между женщинами разгорелась ссора.

Это было не в первый раз — Леони была дамой требовательной и даже жестокой. Неоднократно она комментировала стряпню Кристин и проходила по труднодоступным местам с белой перчаткой, чтобы убедиться, что Леа вытерла всю пыль. Ходили слухи, что она била девушек: могла, например, схватить за волосы и ударить головой об стену.

На суде Кристин дала показания: «Госпожа обругала меня, но не угрожала мне... Я схватила лужёный кувшин и изо всех сил ударила её по голове».

Женевьева бросилась на помощь матери, но Кристин вцепилась ей в лицо и буквально выдрала глаз пальцами. Леа выскочила на шум ссоры и, заметив драку, принялась помогать сестре. Кристин велела ей заняться глазами мадам Ланселин, сбежала вниз, в кухню, схватила там нож и молоток.

Сестры били и резали бывших хозяек до тех пор, пока не изуродовали тела до неузнаваемости. Головы Женевьевы и Леони были размозжены, юбки задраны, кости переломаны, а глаза вырваны из глазниц. Зубы женщин были разбросаны по всей комнате, на ягодицах Женевьевы обнаружены множественные ножевые порезы. Глаза Женевьевы нашли на самом верху лестницы, хотя тела лежали внизу. Мадам Ланселин лежала на спине, ноги были широко расставлены. На два метра от места, где лежали тела, все было забрызгано кровью.

После убийства сестры заперлись в своей комнате, разделись и легли в постель, «крепко прижавшись друг к другу». Когда полиция, вызванная мистером Ланселином, выломала дверь в комнату сестёр, они лежали обнаженными в своей постели, и Кристина сказала: «Мы ждали вас». Рядом валялся окровавленный молоток, к которому прилипли пряди волос.

Девушек тут же арестовали, и Кристин буквально впала в неистовство, когда полиция разлучила ее с сестрой. Во время редких встреч сестры вели себя так, будто между ними было нечто большее, чем родственная привязанность.

В суд вызвали трех врачей, чтобы те составили психологический портрет убийц и пришли к выводу, отвечают ли они за свои действия, здоровы ли психически. Кристин не выражала никакой заинтересованности в происходящем, все, что ее интересовало, была ее сестра Леа. Врачи решили, что такая привязанность Кристин объяснялась исключительно семейной теплотой, но никак не инцестуальной связью.

Никаких психических отклонений установлено не было, обеих женщин признали виновными в равной степени. Почти. Пока слово не взял четвертый доктор.

Версия четвертого врача, которого вызвали в суд, отличалась от предыдущих. Он предположил, что отношения Кристин и Леи — это не просто привязанность или даже любовь, это полное слияние. Кристин, обладая более сильной личностью, просто «проглотила» личность младшей сестры.

По его словам, не осталось больше ни Леи, ни Кристин — убийцей было их объединенное сознание. «Две сестры страдали тем, что называется "совместное параноидальное расстройство". Это состояние появляется только в маленьких группах или парах, которые ведут замкнутый образ жизни. Обычно при данном расстройстве один из партнеров обладает более цельной и сильной личностью, чем другой. Случай с сестрами Папен — блестящий пример этому», — говорит писательница Элизабет Керри Маон.

Для вынесения приговора суду потребовалось всего 40 минут. Леа была приговорена к десяти годам лишения свободы, а ее старшей сестре грозила виселица, но приговор смягчили до пожизненного, как часто бывало в те времена с женщинами.

Один вопрос оставался открытым: почему сестры пошли на такое преступление? Одни видят в убийстве пример классовой борьбы, но гораздо популярнее другая версия. Многие предполагают, что мадам Ланселин прибыла в дом слишком не вовремя, она застала сестер в двойственном положении, возможно, в разгаре эротической игры, и те были вынуждены заставить ее молчать.

Хотя даже это не объясняет той звериной жестокости, с которой девушки расправились с работодательницей.

Кристин протянула недолго. Без сестры она впала в тяжелейшую депрессию, отказывалась от еды, так что тюрьму пришлось заменить на психиатрическую клинику. Но там врачам не удалось заставить женщину есть, и та умерла от кахексии — крайней степени истощения.

Говорят, что в тюрьме сёстры умоляли надзирательниц позволить им встретиться, при этом Кристин кричала: «Верните мне мужа!» — имея в виду сестру.

Леа же, напротив, будто вздохнула свободнее. В тюрьме она пробыла 8 лет вместо 10, ее выпустили за хорошее поведение в 1941 году. Она вернулась к матери в Нант и беспрепятственно работала горничной в отелях.

Некоторые источники утверждают, что Леа умерла в 1982 году. Однако французский режиссер и продюсер Клод Вентура говорит, что нашел женщину в 2000 году, когда снимал свой документальный фильм En Quête des Soeurs Papin («В поисках сестер Папен»). Леа появляется в киноленте Клода, однако она так и не рассказала, что именно связывало ее с сестрой Кристин — это так и осталось тайной.