Голос жертвы: вышел фильм об Анастасии Ещенко, убитой историком Соколовым

Этим мужчиной был кандидат исторических наук, доцент СПбГУ, кавалер ордена Почетного легиона и знаменитый реконструктор Олег Соколов. В ночь с 7 по 8 ноября он убил свою бывшую студентку Анастасию Ещенко, с которой прожил почти пять лет. Убил, а затем спрятал тело в шкаф и позвал гостей. После веселого вечера в кругу друзей Соколов взял пилу, отпилил Насте голову, руки и ноги, спрятал туловище и ноги в пакет — и выбросил в Мойку. Второй заход со страшной ношей закончился для историка падением в воду.

В больнице, куда Соколова доставили с переохлаждением, он признался в убийстве и рассказал, кто его жертва.

Вернемся ненадолго в наши дни: совсем недавно в медиа и социальных сетях велись ожесточенные дискуссии, вызванные публикацией портала DOXA (студенческий журнал НИУ ВШЭ) о сексизме и домогательствах на филологическом факультете МГУ. Портал, не называя имен, обвинил преподавателей (мужчин зрелого, если не сказать пожилого возраста) в злоупотреблении властью и харассменте по отношению к студенткам.

Общественная дискуссия, развернувшаяся вслед за этим, ясно показала: увы, но понятие харассмента для многих все еще терра инкогнита. Многие не видят никакой проблемы в однозначном дисбалансе власти: преподаватель и студентка никогда не будут в равных отношениях — до тех пор пока он преподает ей либо имеет иные рычаги влияния на ее успеваемость. «Равные отношения двух совершеннолетних людей», о которых говорили защитники преподавателей, невозможны в ситуации этого дисбаланса, как они невозможны между начальником и подчиненным, учителем и учеником, врачом и пациентом, психотерапевтом и клиентом, продюсером и актером. В случае дисбаланса власти никто и никогда не может точно утверждать, действительно ли та сторона, что находится в подчинении, вступила в эти отношения добровольно. Именно поэтому такие отношения запрещены уставом очень и очень многих организаций — от школ до огромных корпораций. Но пока, к сожалению, не в России.

Впрочем, чтобы понять, что ни о каких «равных отношениях двух взрослых людей» речи быть не может, достаточно бегло погуглить биографию этих ученых-ловеласов: почему-то — какая неожиданность! — они совершенно не пользуются успехом у восемнадцатилетних барышень, которые от них никак не зависят. Вот буквально ни у кого в анамнезе нет романа с первокурсницей из другого университета или просто с совсем юной девушкой, с которой он познакомился, скажем, в баре или на концерте. Интересно, почему, правда?

Историк Олег Соколов был точно таким же престарелым ловеласом, рассматривающим университет как свои охотничьи угодья: у него были романы со студентками, он домогался студенток, но все считали это нормальным. Да мы вообще до сих пор считаем это нормальным. Но так быть не должно. История Анастасии Ещенко — это та самая история о дисбалансе власти и отношениях с абьюзером. И то, какой трагедией она закончилась, вполне закономерно. И это случится еще не раз, если мы продолжим считать такие вещи нормальными.

С этой точки зрения фильм «Приглашение на бал. Жертвы русского Наполеона» стал едва ли не первым документальным фильмом в России, рассказывающим о трагедии жертвы и преступлении насильника в единственно верном, единственно возможном ключе.

Олег Соколов не выступает в нем центральным героем. Авторы фильма ничего не рассказывают о нем самом и тем самым не создают вокруг преступника ореола загадочности, не вынуждают зрителя гадать, что же привело его к преступлению. Может быть, в детстве его обижали девчонки во дворе? Или мама порола ремнем за провинности? Может быть, его жестоко бросила первая девушка, которую он всей душой полюбил? А может быть, он с самого начала был негодяем и душил кошек по подвалам?

Совершенно неважно, демонизирует документальный фильм преступника или, напротив, находит ему оправдания. В любом случае все эти «арки героя», все эти шаблоны отечественной документалистики вызывают у зрителя интерес к преступнику, и именно преступник становится центральным персонажем фильма. А жертва — ну что жертва: она даже не персонаж, она — реквизит. Немного кровавых подробностей того, как именно преступник над ней измывался, и всё – фокус авторов снова смещается на преступника.

В отечественной документалистике у жертвы нет голоса. Нет лица. Да и тело есть только то, что мы видим в черном пакете на кадрах оперативной хроники.

В этом фильме всё не так: авторы подчеркивают, что Настя Ещенко, увы, уже ничего не сможет сказать в свою защиту, но есть другие жертвы Соколова, и они нашли в себе смелость открыто о нем рассказать.

И мы видим не демонического маньяка, не гениального ученого, спятившего на почве своей гениальности, не ревнивого Отелло, которого «спровоцировали», и, наконец, не «Сира» — личность настолько масштабную, что подходить к ней с обычными человеческими мерками никак нельзя.

Мы видим совершенно обычного, классического, как из учебника, абьюзера.

Он пользовался своей властью, чтобы заманивать жертв. Да, — и авторы фильма, и сами пострадавшие этого не отрицают, — он был обаятельным человеком, способным увлечь женщину. Но! Он выбирал своих студенток — девушек, которые уже от него зависят. Он выбирал совсем молодых девушек. Он выбирал девушек совершенно определенного склада характера и психотипа. Самых удобных жертв. Он выбирал девушек из регионов — тех, у кого рядом нет поддерживающей семьи.

Он изолировал жертву от круга общения. Настя Ещенко по его настоянию бросила театральную студию, в которой играла три года, и перестала общаться с подругами. В итоге в ночь трагедии ей не к кому было пойти и даже некому позвонить — кроме брата, который находился за полторы тысячи километров от нее.

Он пользовался ресурсами своих жертв — Настя писала ему лекции, Настя проверяла работы его студентов, Настя редактировала его статьи. И ни одна из его жертв не стала видным ученым. Он использовал их таланты для своей пользы — и никак не помог им, имея свое, весомое в научной среде имя. Карьера — не для жертвы абьюзера. Жертва должна служить и кормить абьюзера собой. Своими талантами, своим усердием, своей жизнью — в том числе и профессиональной.

И, наконец, он впадал в ярость и агрессию в тот самый момент, когда понимал: жертва готова уйти, жертва уплывает из рук.

Двенадцать лет назад эта история уже случалась. Екатерина тоже была студенткой Соколова и тоже не выбирала его сама. Она оказалась втянута в эти отношения, о чем рассказала в единственном интервью, вышедшем до фильма:

Манипуляции, преследование, откровенная ложь (жена Соколова жива и по сей день, а в то время только-только родила ему ребенка) — естественно, ни о каких искренних отношениях речи быть не может. Екатерина попала в ту же ловушку, что и Настя, но ей повезло выбраться из нее живой.

29 ноября 2008 года Екатерина объявила Соколову, что их отношения закончены, после чего он пригласил ее в гости — забрать вещи и спокойно попрощаться. По словам Екатерины, он был очень мил и говорил добрым, понимающим и раскаивающимся голосом. Но, как только девушка переступила порог его квартиры, Соколов набросился на нее, связал и привязал к стулу в холле — там, где нет ни одной стены, смежной с соседями. После чего принес утюг, включил в розетку и начал угрожать девушке, что сейчас ее изуродует. А дальше было это:

Это абсолютно типичное поведение абьюзера, который теряет контроль над собой в тот момент, когда понимает, что утратил контроль над жертвой. И заодно это ответ на набивший оскомину вопрос «Почему они не уходят?». Поэтому. Это случилось с Таисией Бушиной, которую сожитель забил насмерть за попытку уйти. Это случилось с Маргаритой Грачевой, которой муж отрубил руки за развод. Это случилось с тысячами женщин, чьих имен мы не знаем, но можем прочесть их страшные истории, если наберем в поисковой строке фразу «бывший муж убил...».

Екатерина подала заявление в полицию, но делу не дали ход. Абьюзер испугался, но не слишком. Он был моложе, его «охотничьи угодья» были полны других юных студенток, неопытных и беззащитных, внешне похожих на Жозефину Богарне. Он еще мог отпустить свою жертву. Отпускать Настю он уже не хотел.

Таким мы видим Соколова в этом фильме. Тем, кем он является на самом деле: он не демонический злодей и не жертва несчастной любви. Он обычный абьюзер. Престарелый похотливый абьюзер.

То, что этот фильм снят, и то, как он был снят, говорит нам о том, что надежда есть: общество все же меняется. Фокус наконец-то сместили с преступника на жертву, и в этом фильме есть Настя — настоящая, живая, человек, а не безликая «жертва». Но печалит другое: голос жертвы, который мы слышим в этом фильме, — это единственный голос в ее защиту. В хоре голосов, которые пытаются обвинить, уличить, закричать: «Сама виновата!»

Вот, например, издание «Комсомольская правда» опубликовало интервью с Соколовым, в котором он представляет себя как несчастную жертву женского коварства и предлагает Екатерине стыдиться. Это же издание постоянно называет Анастасию «возлюбленной» и «любимой женщиной» Соколова. Коллеги, возлюбленных не убивают.

А вот издание «Регион онлайн» пишет, что Настя «осознанно увела кавалера Ордена почетного легиона из семьи и частенько закатывала ему сцены ревности. Причиной скандалов была глубокая привязанность Олега Соколова к своим уже взрослым дочерям». Какое коварство, вы только подумайте! Пока кавалер домогался студенток, изменял жене, лгал о ее смерти и не жил с собственными детьми, всё было в полном порядке, но как только он сцапал Настю, во всем стала виновата она: увела из семьи, подумать только! Сообщество реконструкторов пошло еще дальше: в одном из реконструкторских пабликов в день задержания Соколова появился вот такой текст:

Мы можем привести еще много примеров того, как СМИ и паблики в социальных сетях даже в этой ситуации пытались обвинить жертву. Пытались найти зацепку, чтобы оправдать чудовищное преступление Соколова. Пытались выставить его если не пострадавшим, то хотя бы достаточно великим для того, чтобы «понять и простить».

Но мы не хотим.

Мы хотим сказать, что эта первая ласточка — фильм, в котором мы слышим голос жертвы, — дает нам надежду на то, что скоро мы все-таки научимся видеть в жестоко убитой женщине не фигуру, оттеняющую личность насильника, и не причину его преступления, а человека.

Человека, которого мы так долго не хотели знать, потому что нам было страшно. Ведь если мы признаем, что Настя Ещенко была живой, была настоящей и была совсем не той, кем нам легче ее представлять, и Соколов убил ее не за что-то, а просто потому, что мог, - нам придется признать и то, что нет никакого справедливого мира. Абьюзер не приходит, как Крампус, к женщинам, которые плохо себя вели, и не воздает наказание за придуманные грехи.

Он просто приходит – и упивается своей жалкой властишкой, калеча и убивая тех, на кого хватает сил.

А потом показательно рыдает перед камерой и жалуется, что в его тюремной камере нет телевизора.

Посмотреть фильм можно здесь.