Это нас не защитит: что не так с новым законопроектом о домашнем насилии?

Как очевидно из названия, новый закон был посвящён профилактике, а не наказаниям. Жертва должна была получить защиту, для чего предусматривались охранные предписания и создание сети убежищ. Абьюзеры же попадали под наблюдение правоохранителей, должны были посещать профилактические беседы и стать участником психологических программ. Законодательная новелла не прошла даже первое чтение: его отправили на доработку из-за отсутствующего отзыва правительства. На три года дело заглохло, однако в конце 2019 года появилась новая редакция, над которой работал Совет Федерации.

Текст Совфеда оказался почти в два раза короче. Содержание сразу же подверглось критике юристов и правозащитников: эксперты говорили, что в новой форме документ бесполезен. Давайте же разберёмся, за что специалисты критикуют разработку парламентариев и чем она отличается от предыдущей версии новеллы.

Существует легенда о том, как маршал Ней объяснял Наполеону сдачу города. «На то было шесть причин, — сказал маршал. — Во-первых, у нас не было пороха...» Примерно так же обстоит дело с новым текстом закона: определение семейно-бытового насилия, которое в нём даётся, настолько неудачное, что ставит крест на эффективности любых предлагаемых мер.

Насилием в новой версии называют «умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления».

Но ведь самые опасные случаи насилия, например побои, будут содержать такие признаки. И получится, что именно люди, нуждающиеся в помощи больше всего, её не получат. Не сможет уехать в шелтер или получить защитное предписание ни женщина, которую бьёт муж, ни старик, у которого взрослый сын отбирает пенсию, ведь всё это либо административка, либо уголовка.

Нельзя также забывать, что рассмотрение дел об административных правонарушениях может занимать несколько месяцев, и новый закон не предусматривает на это время никакой досудебной защиты женщин. Абьюзеры могут угрожать им, преследовать, запугивать близких, в случае официального брака — просто-напросто похитить детей, раньше матери приехав в садик или школу.

Именно для предотвращения всего этого и нужны были охранные предписания. Однако теперь тем, кто был избит, их не полагается, только Административный кодекс — ну и что, что в таких случаях он годится только для того, чтобы стукнуть агрессора томиком в бумажной обложке по голове. Фактически самый важный этап, на котором происходит эскалация семейного насилия — когда женщина впервые жалуется, игнорируется: жертву и обидчика новая редакция оставляет один на один, вместо того чтобы не допустить их контакта.

Для сравнения: предыдущая версия закона выделяла разные виды насилия: физическое, психологическое, сексуальное и экономическое. Каждый тип был подробно расписан: к физическому, например, отнесли причинение вреда здоровью или боли, к психологическому — угрозы убить или избить, шантаж, изъятие документов или их уничтожение, к экономическому — лишение человека жилья, пищи и одежды, и т. д.

И этот подробный список в новой редакции заменила расплывчатая формулировка, звучащая как «вы должны пострадать, но не настолько сильно, чтобы за это обидчику полагались какие-то наказания по существующим законам».

Если в первой версии документа к семейно-бытовым отношениям отнесли и те, которые возникают между людьми, живущими и ведущими хозяйство вместе, то в новом тексте этот пункт исключили: теперь жертвой домашнего насилия могут считаться только супруги, бывшие супруги, родители общего ребенка или люди, не только проживающие вместе, но и связанные свойством, то есть родственными отношениями.

Получается, что закон больше не касается девушек, живущих с мужчиной без регистрации брака. Нет штампа — нет домашнего насилия: так, очевидно, считают авторы из Совета Федерации. Плохие девочки, которые не смогли уговорить бойфрендов сходить в загс и живущие «во грехе», пусть справляются сами — государство поможет только добропорядочным официальным жёнам. Сделано это случайно или намеренно — остаётся только гадать. Однако никакой кофейной гущи не понадобится, чтобы понять: сотни тысяч россиянок в случае принятия второй редакции закона останутся без защиты.

Традиционные ценности, которые завещали нам предки, половцы и печенеги, сказались и на новом тексте закона: в принципах профилактики «поддержка и сохранение семьи» перекочевали с четвёртого на первое место, в то время как законность и соблюдение прав человека опустились на четвёртое и пятое места списка.

Это, конечно, нюансы, но они вызывают тревогу: если порядок пунктов не пустая формальность, а реальная расстановка приоритетов, то получается, что право на жизнь оказалось менее ценным, чем семья. Но если в семье дошло до насилия, да ещё такого, что женщина обратилась за защитой, то стоит ли её, эту семью, сохранять?

За нарушение защитного предписания, запрещающего домашнему боксёру приближаться к жертве, в новом законе предусмотрена лишь административная ответственность — штрафы и аресты. Существующий опыт по декриминализации домашнего насилия, где наказания аналогичны, уже показал — такие способы неэффективны: аресты налагаются судами редко, а невысокие штрафы не останавливают абьюзеров.

Чтобы защитные предписания работали, необходимы иные меры. Адвокатесса и одна из авторок первой версии новеллы Мари Давтян считает, что административные санкции должны налагаться в случае первого нарушения, при повторном необходима уголовная ответственность. В качестве наказания должны быть предусмотрены исправительные и обязательные работы, а в качестве самой суровой меры — лишение свободы до одного года.

Штрафы — это не единственный повод для критики новой концепции защитных предписаний. В первой версии выносить их можно было не только с согласия пострадавшей: были предусмотрены исключения, когда жертва в силу возраста, болезни, инвалидности или материальной зависимости дать его не может. В тексте Совфеда этот нюанс пропал. Иными словами, тем, кто запуган, помочь будет уже нельзя.

Как рассказала в интервью одна из авторов первой новеллы Екатерина Шульман, законопроект должен был ввести в российское правовое поле понятие преследования. Сейчас оно отсутствует: никто не может запретить абьюзеру ходить за пострадавшей женщиной весь день, заявиться к ней на работу или стоять под дверью — санкции возможны лишь за повторное нападение. Душевное состояние женщины, подвергающейся сталкингу, никого не волнует: на дергающееся веко от постоянного присутствия агрессора она может пожаловаться лишь неврологу.

Первая версия закона о профилактике домашнего насилия не только запрещала преследование пострадавшей, но и в подробностях описывала, что это такое. В понятие входили поиск жертвы, навязывание ей переговоров, привлечение для этого третьих лиц, посещение места работы или учёбы.

Во второй версии закона понятие преследования пропало, в результате и содержание защитного предписания оказалось сильно урезанным. Да, жертву всё ещё нельзя разыскивать и пытаться поговорить с ней лично, однако можно привлекать для этого других людей. Нельзя вступать в контакты, но можно прийти на работу к женщине и, например, рассказать руководителю, какие безнравственные женщины, не ценящие семью, трудятся в его компании.

В итоге новая версия законопроекта не только лишает нас надежды на официальный запрет сталкинга, но и оставляет жертв домашнего насилия в более уязвимом положении.

Перечисленные пункты — не единственные претензии к новому тексту. Например, определение самого насилия сводит на нет сбор статистики: в неё не попадут все случаи побоев и убийств. Да и сама статистика упоминается эпизодически, в то время как изначально планировалось создание системы мониторинга подобных преступлений. Ничего не говорится о разработке методических материалов для тех, кому предстоит работать с жертвами, отсутствуют положения о бесплатной юридической помощи для пострадавших.

Фактически хорошая новость только одна: работа над проектом ведётся, и он может быть принят. И если замечания, высказанные экспертами, учтут, у нас действительно есть шанс получить рабочий закон, который будет не наказывать за домашнее насилие, а предотвращать его.