Чистилище для падших женщин: прачечные Магдалины

В ордене заявили об административной ошибке, а останки спешно кремировали. Однако это не помогло — разгорелся скандал. Бывшие обитательницы приюта Магдалины, узнав о страшной находке, заговорили: уже пожилые женщины требовали расследования и рассказывали, что на самом деле творилось в месте, где должны были спасать «падших» девушек.

«Однажды я должна была достать картофель из огромной пароварки. Я обожгла руки и отбросила сковороду. Было очень больно. Но монахини-надсмотрщицы только хохотали. Они были настоящими садистками. Потом наступило Рождество. Девочкам раздавали так называемые подарки — полотенца и крошечный кусочек мыла. Когда дошла очередь до меня, они сказали: "Это ведь ты уронила картошку? Никаких подарков!" И снова монахини смеялись. Они словно получали удовольствие, видя, как мы страдаем».

«Они сбрили мне волосы. А потом заставили извиняться перед всей комнатой. Целовать пол и извиняться».

«Сестра Лауренс часто дожидалась пятницы, чтобы избить меня. В этот день мы мылись, и она приходила специально тогда, когда я была мокрой, потому что удары по мокрому телу больнее. Но я никогда не плакала. Одна монахиня, которая хорошо ко мне относилась, всегда говорила мне: "Заплачь!", потому что тогда избиение прекращалось».

«Эти места были ирландскими женскими концлагерями. Мы были заперты, у нас не было зарплаты, хотя мы работали по 10 часов в день шесть дней в неделю, 52 недели в году. Что это, если не рабство?»

«Дети были похожи на цыплят в курятнике, они так и не научились правильно говорить. О них практически никто не заботился. После занятий их кормили скудным обедом и кое-как вычесывали вшей и гнид. На ужин им давали чай или хлеб с маслом. Из-за ненадлежащего ухода и ужасных условий началась эпидемия коклюша, от которой многие малыши умерли».

«Однажды я разбила чашу, и монахиня сказала: "Я научу тебя быть осторожной!" Она завязала у меня на шее толстую веревку, и я носила ее три дня. Всё это время меня заставляли есть с пола каждое утро. Затем мне приказали встать на колени и сказать: я прошу прощения у всемогущего Бога, Богоматери и моей наставницы за плохой пример, который я подаю».

Но как же убежища, куда сначала женщины приходили добровольно, превратились в концлагеря, из которых невозможно выбраться?

Первый приют Магдалины открылся в Дублине в 1765 году при содействии протестантского «Движения спасения», которое занималось реабилитацией проституированных женщин. Название было неслучайным: Марию Магдалину выбрали как раскаявшуюся блудницу, ставшую верной последовательницей Христа. Руководила приютом известная ирландская филантропка леди Арабелла Денни.

Вскоре начали появляться другие заведения — в Ирландии была создана целая сеть приютов. Женщины приезжали в них добровольно и нередко возвращались. Условия труда были вполне сносные, и помощь девушкам оказывали реальную: давали возможность освоить новую профессию, благодаря которой можно было не возвращаться к торговле своим телом.

Изменилась ситуация в 1922 году, когда Ирландия стала независимой от Англии. Протестанты лишились покровительства властей, и шефство над приютами взяла католическая церковь. Тогда и началась постепенное превращение убежищ для женщин в рабочие концлагеря.

Первым делом католики организовали при приютах сеть прачечных, где работали девушки. Выбор «специализации» объявили символическим: мол, подопечные смывают не только грязь с простыней, но и скверну со своей души. На реальные соображения были весьма прагматичными: стирка была неквалифицированным трудом и не требовала обучения — в отличие от шитья или поварского искусства.

Затем приюты перевели на самоокупаемость: пусть заблудшие души обеспечивают себя сами, ведь церковь и так делает для них немало, наставляя и возвращая к праведной жизни. Но вскоре стало понятно, что прачечные при умелом использовании могут не только спасать грешниц, но и приносить неплохую прибыль. Главное — умело распоряжаться временем «воспитанниц».

Работать женщинам в прачечных Магдалины приходилось от захода и до заката. Вот распорядок приюта в Глазго: начало работы в 5:30, завтрак в 8:00, затем еще пять часов труда и обед в 13:00. Ужин подавали в 19:00, после него следовала совместная молитва. Затем снова стирка и отбой в 22:30. Во время работы и еды вслух читали Библию, а монахиням-надзирательницам вменялось в обязанность при каждом удобном случае напоминать подопечным о покаянии.

Условия труда были ужасными. Вентиляция в прачечных отсутствовала, дышать из-за пара было нечем, щелок разъедал кожу на руках и лице. Хватало года, чтобы работница начала кашлять, страдать от ревматизма и варикоза — стоять на ногах приходилось целыми днями. Как-то инспектор получил жалобу на один из приютов, где девушкам приходилось трудиться по 19 часов в день.

Однако организаторы прачечных утверждали, что чем хуже, тем лучше: только тяжелый, изнурительный труд может отвратить заблудших овец от греха и приучить к послушанию. Католики до последнего отказывались устанавливать оборудование, даже когда оно повсеместно вошло в обиход, и женщинам приходилось носить ведра воды от насоса и стирать вручную.

«Работа была очень тяжелой — уже через два часа я переставала чувствовать руки и спину. Каждый раз приходилось надевать резиновые сапоги, таскать мокрые простыни и пододеяльники, которые весили, казалось, целую тонну. Это продолжалось пять лет. Настоящая ежедневная каторга без отдыха, без возможности отвлечься или с кем-то поговорить. Нас не считали людьми. Мы были дешевой рабсилой», — вспоминала Элизабет Коппин, попавшая в приют в 14 лет.

Из-за постоянного контакта с химикатами женщины умирали от рака. Случались травмы и увечья, однако пострадавшим никто не оказывал помощи. Те, кто не мог больше работать, просто исчезали, и остальным пленницам прачечных оставалось только гадать, что с ними стало. «Это было в порядке вещей: если работница заболевала, ее никто никогда больше не видел», – рассказывала Кэтлин Легг, которую отправили в прачечную за то, что девочка была внебрачным ребенком.

Пока приюты курировали протестанты, попасть туда могли только девушки, исповедующие это направление христианства и явившиеся в убежище добровольно. Однако при активном содействии властей католики значительно расширили «клиентуру» прачечных. В сохранившихся бумагах указано более 8000 причин, по которым женщин отправляли под «покровительство» монахинь.

В прачечные привозили тех, кто торговал собой, жертв насилия (в том числе детей), матерей-одиночек, алкоголичек, неверных жен, женщин с отставанием в развитии, сирот, о которых некому было заботиться. Оказаться в приюте можно было за мелкое правонарушение: несоблюдение комендантского часа или безбилетный проезд. Иногда родители приводили дочерей, которые вели себя слишком кокетливо и игриво или даже просто имели «соблазнительную внешность», даже если те были девственницами.

Право запереть девушек в приюте имели врачи, священники и судьи. Сбежавших ловила полиция. Правительство заключало с церковниками выгодные контракты на обслуживание армий, больниц и тюрем и потому закрывало глаза на условия работы. Прачечные Магдалины из убежищ превратились в доходные предприятия, приносящие колоссальную прибыль. Конкуренты-частники не выдерживали состязания с католическим бизнесом и разорялись.

Чтобы заставить женщин беспрестанно работать, их психику ломали при помощи разных ухищрений. У них отбирали личные вещи, давали новые имена или просто порядковые номера, запрещали вспоминать свою прошлую жизнь и обсуждать ее. Никаких дней рождения и друзей вне приюта — только постоянные молитвы и труд. Во время работы, которая занимала большую часть дня, девушки были обязаны хранить молчание.

Никакого регламента наказаний не было: в каждом заведении они варьировались в зависимости от фантазии монахинь. В одном страдавших от энуреза девочек принуждали вытирать матрасы собственной одеждой, в другом — заворачивали в намокшую простыню, в третьем — заставляли ползать на четвереньках по комнате с унизительной запиской на спине «Грязная ленивая девчонка». Карцер, голод, побои были для воспитанниц обыденностью. Как-то двух пансионерок, затеявших ссору, заперли в спальне и три дня кормили только жесткими капустными листьями.

В качестве наказания часто использовалось бритье налысо. «Принятие вышеозначенной меры принесло свои преимущества, ведь женщины не любят покидать приют с бритой головой. А к тому времени, как волосы вновь отрастут, женщина успеет привыкнуть к своему положению и благодаря наставлениям и хорошим примерам осознает, что следовала стезей греха. Этот метод не сработал только в двух из 50 случаев», — писали попечители Эдинбургского приюта.

Здания прачечных опутали высокой колючей проволокой, а на ночь спускали сторожевых собак. Тем не менее некоторым девушкам удавалось сбежать. Даже если они не пытались утащить с собой что-то из приютской утвари, их всё равно разыскивали как воровок, ведь выданная униформа была собственностью церкви.

Беременные пленницы рожали в приютах и сразу же возвращались к работе. Иногда малышей изымали у матерей и отдавали в другие семьи, но чаще всего они просто умирали из-за отсутствия нормального ухода. В 2014 году в Доме матери и ребёнка Bon Secours в Туаме обнаружили останки 796 младенцев, умерших там в 1925–1961 годы. Большинство из них скончалось из-за коклюша, кори, ларингита и абсцессов. Расследование детских смертей в Туаме продолжается по сей день.

С середины XX века прачечные Магдалины начали приходить в упадок. В 1930-е годы в приюте появилось 2695 новых воспитанниц, в 1970-е — 660, в 1980-е — 147, а в 1990-е — всего восемь женщин. Историк Фрэнсис Финнеган считает, что это не связано с переменами в общественном сознании, и дело лишь в появлении стиральных машин. 25 октября 1996 года закрылась последняя прачечная в Дублине, где жили и работали 40 пожилых женщин, большинство из которых с задержками в развитии. Каждый день они стирали вещи заключенных тюрьмы Маунтджой, расположенной неподалеку от прачечной.

После того как на монастырском кладбище в 1993 году нашли братскую могилу, начался скандал, который вскоре вышел за пределы Ирландии. Бывшие узницы давали интервью, которые публиковали СМИ разных стран. Стало известно, что похожие заведения со столь же жестокими нравами существовали в Англии, Канаде, США, Австралии, Швеции и России.

В 1997 году на ирландском телевидении вышел документальный фильм «Секс в холодном климате». В нем бывшие заключенные рассказывали о насилии, которому их подвергали в приютах. В 2002 году появилась художественная драма «Сестры Магдалины». Президент Католической лиги религиозных и гражданских прав Билл Донохью тут же обвинил ее создателей в умышленном очернении церкви. Но на самом деле режиссер польстил католикам: по словам Мэри-Джо Макдонах, отработавшей в прачечной пять лет после изнасилования соседом, условия там были гораздо хуже, чем показано в киноленте.

Лишь в 2011 году по настоянию ООН правительство Ирландии начало полноценное расследование по делу приютов Магдалины. Итогом двухлетней работы стал доклад на тысячу страниц, основанный на показаниях женщин и сохранившихся документах. Согласно полученным данным, на работу в прачечные попало 14 607 женщин. Скорее всего, цифра сильно занижена: далеко не у всех узниц имелись документы.

Через две недели после обнародования отчета тогдашний премьер-министр Ирландии Энда Кенни под давлением общественности от лица ирландского правительства извинился перед женщинами, прошедшими через приюты Магдалины, и открыл компенсационный фонд в их пользу. Католические ордены его проигнорировали. Ирландский кардинал Шон Брэди на встрече с членами общественного движения «Правосудие для Магдалины» заявил, что «по сегодняшним стандартам многое из того, что произошло в то время, трудно понять». В преступлениях, объяснил Брэди, виновны конкретные ордены, а не вся церковь.

Извинения от священников узницы приютов получили лишь в 2018 году — от Папы Римского Франциска. Тогда же начали выплачивать компенсации всем без исключения пострадавшим, однако сэкономить всё равно удалось: многие женщины уже скончались. В 2020 году стало известно, что пленницы прачечных так и не получили от властей обещанные медицинские услуги.

«Государство позволило виновным в этих преступлениях уйти, не взяв на себя ответственность», — считает директор движения «Правосудие для Магдалины» Стивен О'Риордан. Так уже в наши дни закончилась история приютов, которые создавались как убежища, но стали одними из самых страшных тюрем для женщин.

Хочешь узнать больше о том, какой была жизнь в XX веке? Тогда посмотри, как выглядели иконы стиля того времени, узнай, какие мужчины присвоили себе достижения своих жен и кем была самая знаменитая невеста прошлого, которая отвергла 65 предложений.

Фото: Getty images, Legion media, Wikipedia.org