Бойся, я с тобой: три жуткие истории о насилии со стороны самых близких

Когда Ирина познакомилась с Алексеем, он показался ей приличным молодым человеком. Они несколько лет жили вместе до брака. Все это время явных признаков агрессии он не проявлял. До замужества Ирина работала, но после свадьбы решила посвятить больше времени семье и будущим детям.

В первый раз Алексей ударил Ирину, когда она была беременна их первенцем. Через полтора года у пары родился второй ребенок, которого муж не хотел. Побои в семье стали систематическими. Из-за жестокости мужа Ирина стала часто думать о том, что нужно уходить, но идти было некуда. Ее семья и родственники мужа развод не поддерживали, с работы она ушла, в голове крутились мысли, что детей просто некому будет кормить.

Ирина пыталась решить проблему агрессии мужа самостоятельно: читать книги по психологии, искать причины такого поведения мужа в себе. Чтобы угодить ему, Ирина много и вкусно готовила, держала дом в идеальной чистоте, не приставала с расспросами после работы., но это не помогало.

Иногда муж мог извиниться за грубость или за побои, тогда у Ирины появлялась надежда, что семейная жизнь наладится. Однако надежды не оправдались. В сентябре 2014 года Алексей сильно избил Ирину, долго душил ее, пока она не вырвалась и не добежала до соседей. От них ей удалось вызвать полицию. Полиция задержала агрессора ненадолго: к тому моменту, как к Ирине приехала «Скорая» , муж вернулся. Не стесняясь свидетелей, он снова стал угрожать ей. С ушибами и сотрясением мозга, разрешив забрать с собой детей, врачи «Скорой» увезли Ирину в больницу.

После выписки Ирине на помощь пришли подруги: помогали с детьми, делились вещами. Она понимала, что муж опасен, но после его длительных уговоров вернулась. Пару месяцев она, муж и детьми жили в одной квартире, но насильник и не думал меняться: он вновь избил и изнасиловал Ирину.

Сотрясение мозга — это не вред здоровью

После этого случая Ирина наконец ушла из дома, сняла квартиру и подала на развод. Однако Алексей не успокоился: он продолжал преследовать Ирину на съемных квартирах, бил и угрожал убийством. Ирина писала жалобы в полицию, чтобы доказать факты насилия, но безуспешно. Она подавала заявления в суд, но все дела проигрывала. За полгода, с сентября 2014-го по март 2015-го, у Ирины зафиксированы три сотрясения мозга. Но суд не счел эти травмы вредом для здоровья Ирины. Алексею все время удавалось избегать наказания за агрессию.

Поняв, что самостоятельно защитить себя не сможет, Ирина стала искать помощи и поддержки, так она узнала о Центре защиты пострадавших от домашнего насилия при Консорциуме женских НПО. Вместе с руководительницей Центра адвокатом Мари Давтян Ирина пыталась доказать в суде, что против нее были совершены преступления.

Но в январе 2017 года Госдума приняла закон, который перевел побои, нанесенные близким родственником, из разряда уголовных преступлений в административные правонарушения в случаях, когда такой проступок совершен впервые. На тот момент супруги уже были разведены, а значит, эпизоды насилия не подпадали под Уголовный кодекс. В итоге Алексей оставался чист перед законом. Лишь один раз суд присудил бывшему мужу 120 часов исправительных работ, но и этот приговор не вступил в силу.

Вспоминая своего бывшего мужа в беседе с корреспондентом портала «Такие Дела», Ирина Петракова сказала, что мужчины не должны чувствовать свою безнаказанность: «Отец и дед моего мужа били жен. Поколениями эти мужчины чувствовали свою безнаказанность. Но я хочу это прекратить. Я хочу, чтобы он понимал, что за насилие бывает наказание».

Елена Верба из небольшого подмосковного города Солнечногорска вышла замуж за Сергея Гусятникова в 18 лет. Муж был на 10 лет старше. Сергей работал в полиции и, как тогда казалось родным Елене, любил ее и был настроен на создание семьи. Вскоре у них родился сын Никита, они взяли ипотеку для покупки своего жилья, ездили семьей на море.

Шли годы, Елена активно пыталась реализовывать себя не только в домашних делах, но и в жизни: работала на нескольких работах, в том числе в автомобильном центре. Сергей продолжал служить в полиции, и, по словам матери Елены Анны, его все устраивало, заниматься чем-то еще он не хотел. При этом он часто говорил про финансовые трудности, упрекал жену в ненужных тратах. Вскоре между супругами начались разногласия, ссоры, которые перерастали в скандалы, которые слышали даже соседи. Сергей ревновал жену, жаловался, что она недостаточно его любит.

В августе 2017 года во время загородного отдыха он предложил Елене пойти в лес за грибами. Там он напал на нее: достал нож, угрожал. Елена вырвалась, но повредила колено. После этого она обратилась в травмпункт, где рассказала, что ушибла ногу, когда на нее напал муж. Спустя некоторое время Елену вызвал к себе участковый. Он объяснил, что делу лучше не давать хода, потому что муж работает в «органах»: у него могут быть проблемы, а семью поставят на учет в органах опеки. После этого случая Елена твердо решила развестись, они с мужем стали жить в разных комнатах.

Сергей Гусятников не уходил из квартиры, говорил, что ему негде жить. Когда Елена поднимала вопрос о разводе, Сергей под разными предлогами оттягивал это решение. Он говорил, что надо будет делить имущество – ипотечную квартиру, машины – и что развод неизбежно отразится на сыне. Он пытался контролировать Елену, постоянно устраивал допросы: выяснял, где она была, с кем переписывается, почему ездит отдыхать без него, пытался контролировать ее доходы.

На все претензии Елена отвечала, что между ними больше нет супружеских отношений и после Нового года она точно подаст на развод. Но сделать это Елена не успела. Сергей Гусятников жестоко убил Елену в ночь на 5 января 2018 года.

Ночь трагедии

В этот вечер между Сергеем и Еленой произошло несколько ссор. В показаниях, которые Гусятников дал в ходе следствия, он рассказал, что видел, как его супругу подвозил на машине какой-то неизвестный мужчина. Когда Елена пришла домой, Сергей устроил ей допрос, требовал объяснений. Он дал следующие показания: «В 22 часа 20 минут она пришла домой. В ходе разговора на кухне у нас произошел конфликт на почве того, что она не приобретает домой продукты питания, не ухаживает за сыном, не уделяет мне с ним какого-либо внимания».

После этой ссоры они разошлись по разным комнатам. О том, что дальше происходило в квартире, известно лишь со слов Гусятникова. Он утверждал, что жена ночью куда-то уехала и вернулась ближе к четырем часам утра, после того как он написал ей сообщение в мессенджер, что ему скоро уезжать на смену. Когда она вернулась, между ними вновь разгорелся конфликт. Елена Верба опять говорила, что ее личная жизнь его не касается, что она собирается развестись с ним и забрать сына.

Ругаясь, они из коридора переместились в комнату Елены. Она легла на кровать, а он стоял около нее и продолжал выяснять отношения. Потом достал из шкафа нож с металлическим клинком и рукоятью. Увидев, что у мужа в руках нож, Елена стала просить его успокоиться. В ответ он начал наносить ей удары ножом. Позже судмедэксперты насчитали 57 ран на теле Елены. Гусятников рассказал, что жена пыталась сопротивляться: прикрывалась руками и ногами, по которым он также попадал ножом при ударах.

Когда она начала кричать, он испугался, что проснется сын: закрыл ей рот рукой и продолжил наносить удары. Когда Гусятников понял, что жена мертва, он забрал ее телефон, оделся и вышел на улицу. После убийства Гусятников поехал на машине на работу, по дороге сжег одежду, в которой совершил преступление, выкинул телефон и нож.

Глазами сына

Все это время за стенкой спал их 7-летний сын Никита. В ходе следствия мальчик рассказал, что произошло в день убийства. По его словам, с утра он позавтракал, потом они с папой были у бабушки. Вечером он ел кашу, которую готовил папа. Мама в этот день работала и пришла домой в час ночи. В это время он еще не спал. При нём мама с папой не ругались. Затем они с папой легли спать: он спал на диване, а папа на матрасе на полу. Никакого шума он не слышал. Папа разбудил его, дал попить йогурта из бутылки, попрощался и поехал на работу.

Позже, в 09 часов 20 минут мальчик проснулся и прошел в комнату мамы, он увидел, что «мама поранилась, и заплакал, так как боялся, что она умрет». Никита сразу позвонил по телефону папе, который приехал через 20 минут с другом, у которого был пистолет. Входную дверь в квартиру папа открыл своим ключом. Сейчас Никита говорит, что не хочет видеть отца после его освобождения из тюрьмы и хочет, чтобы отца лишили родительских прав. Бабушка Никиты Анна Верба рассказала, что, несмотря на занятия с психологом, мальчик боится своего отца, хочет сменить фамилию и спрашивает: «Где мы будем прятаться, когда он выйдет?»

Убил и спокойно пошел на работу

Примечательно, что Гусятников после убийства приехал на работу, пообщался с коллегами. На суде один из них рассказал: «После звонка сына он сказал своему руководству, что что-то случилось дома, и выехал в сопровождении коллеги домой. По прибытии он открыл двери квартиры своим ключом и увидел, что его жена находится без признаков жизни с телесными повреждениями в области шеи, и кровь на кровати. Обстоятельства произошедшего Гусятников внятно пояснить не мог, при этом вел себя абсолютно спокойно».

Когда на место убийства приехала полиция, кровь была повсюду: на обоях, на дверцах шкафа, на полу. Простыни, наволочки и пододеяльник были пропитаны ею. Кровавые следы остались на кнопках и двери лифта. При судебно-химическом исследовании в крови не обнаружили ни алкоголя, ни наркотиков. А Сергей Гусятников в показаниях утверждал, что жена пришла домой подвыпившая.

Смягчающее обстоятельство

После убийства Елены Вербы её мать Анну признали потерпевший. Однако следствие отказывалось признавать потерпевшим сына Никиту. Во время следствия по делу Гусятникова и на судебном процессе интересы потерпевших Анны Вербы и несовершеннолетнего мальчика защищал адвокат Олег Набатов, которого к участию в деле привлек Консорциум женских неправительственных объединений.

По словам Набатова, это дело стало характерным примером, иллюстрирующим правоприменение в области домашнего насилия. «Изначально следователь не хотел признавать Никиту, общего сына Елены и Сергея, потерпевшим. На наш взгляд, это абсурд: у ребенка убили мать, но он не является потерпевшим. Мы сумели добиться обратного, но суд первой инстанции вынес приговор, признав наличие несовершеннолетнего ребенка смягчающим обстоятельством для Гусятникова. На наш взгляд, когда преступление совершено против самого ребенка, признать его же смягчающим обстоятельством и на основании этого выносить более мягкий приговор — это просто правовой идиотизм», — рассказал адвокат.

Поздней ночью 8 июня 2018 года 14-летняя Катя встала с кровати и украдкой вышла на улицу, чтобы покончить с собой. От смерти ее спас участковый, который на служебной машине проезжал мимо.

Девочку доставили в отделение полиции в состоянии истерики. Сначала она отказывалась говорить, а немного успокоившись, призналась, что до смерти боится отца. Отец Кати был жесток и агрессивен, сколько она себя помнит, он избивал ее маму на глазах у родственников, унижал ее и угрожал убийством. Говорил, что увезет Катю и ее младшего братика, и они больше никогда не увидят маму и бабушку. Отцу удалось убедить жену и тёщу в том, что у него есть друзья в полиции и знакомые адвокаты, поэтому жаловаться на него бесполезно. Эта тактика работала 10 лет.

В тот день, когда Катя решила покончить с собой, отец обнаружил в соцсети аккаунт дочери, на которой были опубликованы ее фотографии. Он пришел в ярость, потому что запретил Кате регистрироваться в соцсетях. Он кричал, оскорблял, угрожал убить не только их с матерью, но и того человека, который, возможно, создал страничку от лица Кати. После этого он уехал, не объяснив семье, куда именно и зачем.

Девочка знала, что отец способен на всё. Он с раннего детства избивал Катю. Бил руками, ногами, прутьями, ремнем с тяжелой пряжкой. Незадолго до той страшной ночи он раскалил на газовой плите гвоздь и прижигал им руку Кати. Свидетелем пытки был брат отца. На крики девочки прибежала бабушка, сказала, что вызовет полицию, на что дядя Кати ответил, что за любые деньги освободит брата от ответственности.

Отец требовал от Кати молчать об издевательствах и не рассказывать матери. В противном случае угрожал побить ее еще сильней или избить мать, если та узнает. Катя скрывала следы истязаний под одеждой, синяки на лице маскировала косметикой. Из-за постоянных угроз она каждый день жила в страхе и стала класть под подушку нож: чтобы защитить себя или мать.

Катя верила, что отец способен и покалечить, и убить, поэтому она не могла уснуть в ту ночь, зная, что он может вернуться в любой момент. Катя решила, что проще покончить с собой, чем ждать новых побоев и смотреть на то, как избивают ее маму.

Побег

После того как 8 июня Катю домой вернула полиция, отец рассвирепел. Именно тогда мать решилась на побег. На следующий день она с дочерью сбежала в другой город.

Отец Кати был настолько уверен в собственной безнаказанности, что для поиска сбежавших решил привлечь ФСБ. Туда он обратился с заявлением о розыске, где сообщил, что жена и дочь сбежали через Турцию на территорию, подконтрольную запрещенной в России террористической организации ИГИЛ. В качестве доказательств он предъявил следователю фото дочери в платке с игрушечным автоматом младшего брата в руках. Разумеется, проверка ФСБ не подтвердила ничего из заявленного.

Между тем через неделю после побега мать и дочь вернулись в родной город, предварительно договорившись с сотрудницами кризисного центра для женщин «Синяя птица» об оказании помощи. При поддержке кризисного центра мама Кати подала заявление в полицию на своего гражданского мужа. В целях безопасности всю семью (Катю, ее маму, бабушку и младшего брата) поселили в кризисном центре в Подмосковье. Там семья ждала суда и проходила психологическую реабилитацию.

Руководительница «Синей птицы» Наталья Токмакова сделала все, чтобы полиция перестала игнорировать заявления: обращалась в мэрию, в приемную уполномоченного по правам ребенка при губернаторе Вологодской области, она провела работу с руководством школы, в которой училась Катя. В результате Следственный комитет занялся делом. Защищала интересы пострадавших адвокат Консорциума женских неправительственных объединений Ирина Соловьева.

Экспертизы

С точки зрения закона отец Кати был чист, ведь ее мать из страха ни разу за долгие годы не обращалась в полицию. Перед адвокатом стояла задача выбрать правильную линию обвинения. Ирина решила привлечь агрессора к ответственности за доведение несовершеннолетней до самоубийства и истязания. Доказательствами в суде послужили результаты судебных экспертиз – медицинской и психиатрической – и заключение психолога.

Подтвердились показания Кати о побоях и пытках — она показала рубцы от побоев ремнем, шрамы от раскаленного гвоздя, старые следы ссадин и ушибов. Психолог кризисного центра зафиксировала у девочки высокий уровень нервно-психической напряженности из-за пережитого стресса, повышенный уровень тревожности и страха. Судебно-психиатрическая комиссия заключила, что из-за действий отца у Кати развилось посттравматическое стрессовое расстройство. Именно оно стало причиной попытки самоубийства. Доказательства того, что отец причинил тяжкий вред здоровью Кати, были собраны.

Судебный процесс

На суде отец вину не признал. Угрозы убийством, истязания и побои отрицал. Рассказывал, будто воспитывал Катю исключительно словами, исправно содержал семью и что у него с дочерью всегда были теплые отношения. Попытку дочери покончить с собой он назвал инсценировкой. Он оклеветал жену, заявив, что ремнем дочь избивала она. Повторил выдуманную им историю про побег Кати с мамой в Сирию к террористам и приврал, будто в родной город их вернуло ФСБ. Он также заявил, что сотрудницы кризисного центра «Синяя птица» вмешиваются в его семейную жизнь, желая ее разрушить. Утверждал, что они настраивают против него родственников. У отца Кати не было никаких подтверждений сказанного.

У адвоката Кати Ирины Соловьевой, наоборот, была профессионально собранная доказательная база, поэтому суд признал отца Кати виновным в истязаниях, причинении тяжкого вреда здоровью по неосторожности и доведении несовершеннолетней дочери до покушения на самоубийство. Суд назначил отцу-садисту 7 лет строгого режима.

Новая жизнь

После того как отца осудили, у Кати появилась возможность начать новую жизнь без постоянного страха. Раньше из-за насилия с его стороны Катя не могла полноценно учиться. А перед экзаменами ей с матерью пришлось бежать, поэтому она не смогла перейти в 10-й класс. Девочке пришлось сменить школу, потому что в старой все знали о случившемся: одноклассники сплетничали у нее за спиной, а подруги перестали с ней общаться. Сейчас в другой школе Катя пытается влиться в новый коллектив и хочет серьезно взяться за учебу. За семьей присматривает Наталия Токмакова из «Синей птицы», она считает, что девочке для полной реабилитации необходима длительная психотерапия. Такое тяжелое прошлое не проходит бесследно. Сейчас Катя настроена доказать самой себе, что она может жить по-другому, жить без страха и быть счастливой.