Холостой VS Женатый: Новый год – семейный праздник?

Фейерверки, утренники и корпоративы, детские парады вокруг елки (половина участников назавтра сляжет с бронхитом). Все-таки Петр I был большой затейник. До него православные отмечали Новый год осенью, что логично и эргономично: вот он – урожай, ешь сколько хочешь, а отметили – ложись и спи до первых мартовских грачей. Так нет же, угораздило на середину зимы перенести этот холидей!

Подготовка обычно начинается сразу после католического Рождества, когда вспоминаешь, что нам уже тоже пора, а подарки не куплены, продукты не припасены, елка не наряжена... А нужно еще концертный номер на корпоратив и маскарадный костюм детям на утренник. И с низкого старта – побежали! Эх, что там перерасход денег и тающий снег под дымящимися от неистового бега подошвами. Только бы успеть до того момента, как президент объявит очередной год прошедшим. Сам праздник как оргазм: бдзынь! – и его уже нет...

Зато есть последствия. Десять дней выходных, когда нужно продолжать отмечание – пить, есть, смотреть, плясать, а уже не лезет. Деньги кончились, в офисах, больницах, музеях и спасательных службах – выходной. И вот вам вдогонку топором в спину от Дедушки Мороза: в феврале зарплату получите в два раз меньше обычного. А что вы хотели? Вы половину месяца праздновали! В общем, Новый год – это экстрим.

А о ком мы вспоминаем в самую трудную минуту, когда силы уже на исходе, нервы на пределе, а финансы на нуле? Правильно, о родных и близких. О семье. Вообще, что это за вопрос такой – семейный ли праздник Новый год? Нет, блин, общественный, как профсоюзный чемпионат по настольному теннису! Конечно же, семейный, ибо только при поддержке родных и любимых можно пережить все эти испытания. Новый год – это такой же семейный праздник, как например, ремонт. И, знаете, что самое прекрасное в нем? Не подарки, про которые заранее все знаешь, потому что не только сам на них деньги давал, но и по голове ими получил, когда они из шкафа вывалились. Не концерт, предсказуемый и утомительный, как тридцать тысяч раз перепетая басами и баритонами «В лесу родилась елочка». Не салат оливье... Нет, конечно, дорогая, твой салат безупречен, но это не самое главное. А самое главное – это часа в четыре утра, когда уже нет сил праздновать, взрывать петарды и даже тушить соседский балкон после этих петард, так вот самое-самое прекрасное в новом году – это осознать наконец: мы его встретили. Мы молодцы! И обнявшись под грохот припозднившихся хлопушек, мгновенно заснуть, успев перед этим на несколько секунд насладиться расслабленной теплотой друг друга. И остатками сознания понять, что впереди еще один большой замечательный целый год.

Текст: Василий Рябков

Когда я перестал жить в доме родителей, Новый год в кругу семьи я праздновал дважды: когда делили наследство американского дедушки и когда от сестры ушел муж. И каждый раз это заканчивалось самым неожиданным образом.

Это было похоже на рождественскую сказку. В далекой Америке под самый Новый год умер наш дедушка, с которым мы почти не общались. Он оставил нам некое наследство. И наша семья так обрадовалась, что решила приехать на похороны в полном составе, а заодно отпраздновать Новый год в Нью-Йорке. Наследство оказалось не бог весть каким огромным, но впервые за многие годы мои родственники собрались вместе: мы с сестрой, родители, тети, дяди, их дети и пара внуков, а также моя бабушка из Каунаса и ее новый бойфренд Коля.

За этот новогодний вечер все успели переругаться, помириться, съесть все запасы в доме дедушки и частично лечь спать. Мне было довольно скучно, потому что я из своей семьи дружу только с бабушкой, но она была занята Колей, который все время искал свои очки, поэтому я от нечего делать стал поздравлять в Facebook (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) своих друзей. И тут выяснилось, что одна моя знакомая японская девушка Йошими тоже сейчас в Нью-Йорке, ей тоже скучно. Недолго думая я взял дедушкину «Мазду» и поехал к ней.

С Йошими мы провели все мои американские каникулы – катались по ночному Нью-Йорку, ели претцели на улице, ездили на Кони-Айленд смотреть на первые в мире американские горки, а по ночам предавались разнузданному японскому сексу. Вот во что в результате превратился мой семейный праздник.

Спустя ровно год, 31 декабря, от моей сестры Маши ушел муж. Сказал, что он больше так не может и чтобы она его простила за все, собрал чемодан и ушел, оставив ее с годовалым младенцем в пустой квартире. Я был на даче у друга и только было собрался открыть первую бутылку Новосветского шампанского, чтобы выпить за здоровье всей нашей веселой компании, как мне позвонила сестра. Сквозь слезы она попросила меня приехать и встретить Новый год с ней.

Конечно, я поехал, понимая, что веселому празднику конец и что теперь мне всю ночь нужно будет утешать Машу, слушая ее рассказы о том, какой ее муж козел и что она так и знала. Однако, приехав, я застал в квартире кроме не такой уж на вид заплаканной Маши ее до невозможности красивую соседку Аню, которая тоже пришла утешать безутешную брошенку. Мы встретили Новый год, после чего Маша ушла кормить проснувшуюся дочку и от нахлынувших эмоций уснула. Мы с Аней остались на кухне одни, а наутро Маша нас застала спящими на одном диване, и вовсе не валетом.

А теперь мне, похоже, предстоит еще один семейный Новый год. Моя знакомая писательница А., пропавшая на целый месяц сразу после того, как позвонила и сказала, что не хочет расставаться со мной, вдруг появилась снова. И позвала меня на новогоднюю вечеринку у нее дома, где будет много писателей, художников и музыкантов, а также ее муж Генрих. Не знаю, чем обернется для меня эта гулянка, но я собираюсь туда пойти.

Текст: Роман Сурков