Страх и ненависть в цветочной вазе: чему учат на курсах флористики

Мы склоняемся над тетрадями и строчим. Главное — не столкнуться с Марианной Павловной глазами.

Когда я записывалась на курсы флористики, я ожидала совсем другого. Думала, что буду, как Элиза Дулиттл, кружиться по классу в обнимку с охапкой цветов, пока мои соученицы закидывают друг друга лепестками роз.

— Не отвлекаться! Что за каракули? Вы сами-то поймете, что написали? Ладно... Пишем дальше. У флориста нет друзей!

Да, я ожидала совсем другого.

«Зачем вообще было идти на курсы флористики?» — спросите вы. (По крайней мере, я льщу себя надежной, что вы спросите именно это, а не: «Зачем я вообще это читаю?»)

Все просто: я пошла на курсы флористики в сложный период жизни, когда даже час свободного времени грозил обернуться состоянием подавленности и уныния. Самым простым решением было записаться на курсы.

Языковые? Не хотелось разрушать моногамные отношения с английским.

Танцы? Нет уж, спасибо. С детства ненавижу, когда у меня прилюдно не получается взмахнуть левой рукой и одновременно подрыгать правой ногой под противоестественно жизнерадостную латинскую музыку.

Курсы сомелье? Ммм, а это вариант. Сколько-сколько за 10 занятий?! Да они хоть знают, сколько бутылок вина можно купить на эту сумму в «Ашане»?

Тогда я подумала: что доставляет мне радость? Помимо вина. Цветы. Так появилась идея курсов флористики. Реализовать ее оказалось сложнее.

Дело в том, что российская флористика стоит на распутье. В прошлое уходят покрытые блестками гигантские розы, одинокие герберы, обернутые для надежности проволокой, цветочные композиции в виде котенка с сердечком.

Постепенно нас окружает европейская и американская флористика. И это тот вариант, когда для нашего же блага лучше побыстрее сдаться. В моду вошли по-настоящему свежие цветы, в упаковке кислотно-зеленую сетку потеснила бумага крафт. На смену гигантским розам пришли изящные пионовидные и пушистые кустовые. Букеты заполонили неведомые доселе ранункулюсы (главный флористический хит последних 5 лет), стали популярны анемоны.

Вот оно — лицо флористики будущего.

Вот то, чему мне следовало учиться.

Но я записалась на курсы к Марианне Павловне.

Причина проста: курсы, на которых тебе дают на растерзание те самые ранункулюсы и анемоны, стоят так же, как курсы сомелье. А вот курсы «Флористика для начинающих» НОУ «Городской центр дополнительного профессионального образования» стоят вполне демократично.

В нашей группе из десяти человек все ожидаемо оказались женщинами. Причем женщиной с праздным интересом была одна я: остальные на полном серьезе собирались открывать каждая свой магазин флористики (надеюсь, боги бизнеса были к ним снисходительны).

Подозреваю, что в голове у каждой, как и у меня, жил свой светлый образ Элизы Дулиттл, который вот-вот должен был воплотиться. Но вместо Элизы Дулиттл в класс зашла Марианна Павловна.

Марианна Павловна относилась к типу женщин, которых не сломала жизнь. О том, как именно жизнь пыталась ее сломать и потерпела неудача, мы регулярно узнавали от самой Марианны Павловны. Короткая стрижка, энергичная походка, очки в строгой оправе и бескомпромиссность в суждениях («Все мужчины козлы — и восклицательный знак! Особенно мой бывший муж. И муж до бывшего мужа!») — все это делало Марианну Павловну незаменимым представителем племени героических женщин. Мы боялись Марианну Павловну до трепета. Стоило ей войти в класс, как наши головы вжимались в шею, шея в плечи, а плечи опускались на пару сантиметров вниз.

Марианна Павловна была не только героической женщиной, но и флористом старой закалки. Она не считала несвежесть цветка его недостатком, имела привычку вытаскивать розы из загробного мира путем насаживания пожухлой головки на булавку и затем на стебель. Но (самое страшное!) Марианна Павловна считала, что у нее есть вкус.

Вообще-то, каждая женщина считает, что вкус есть именно у нее, а у других женщин в лучшем случае так, вкусик. Вкусишко. Но Марианна Павловна, помимо убежденности в своем вкусе, обладала и властью. Она говорила нам: «У вас нет вкуса, смиритесь». И мы делали вид, что смирялись. Говорю же, боялись ее до чертиков.

Надо отдать должное деловой хватке Марианны Павловны: она собрала с нас дополнительную плату за цветы. При этом собственно цветы мы увидели лишь на пятом занятии. Это были тюльпаны настолько печальные и хлипкие, что про них хотелось писать эпитафии.

Нам не позволялось составлять букетов самим, мы должны были делать то, что показывает Марианна Павловна. Мы не имели над собой власти и не понимали, что делаем. В какой-то момент я очнулась посреди дикого процесса: я клеевым молотком приклеивала тюльпан к коробке — это называлось «оформление упаковки цветами». Думаю, если бы я подарила кому-то эту коробку, человек немедля решил бы, что я увлекаюсь серийными убийствами.

На последнем занятии — «оформление одного цветка» — я старательно заворачивала потрепанную (и, кажется, сильно пьющую) розу в два вида декоративной сетки. Кислотно-зеленую и кислотно-лиловую. Я чувствовала себя продавщицей ночного цветочного ларька в 1990-х, куда за подарком для любимой заехал бизнесмен на тонированной «девятке».

Но я не хочу совсем обесценивать Марианну Павловну. В конце концов, именно благодаря ей я узнала, что цветы, которые мы наивно называет «живыми», надо называть «обрезанными». Что стаффаж в букете — это травяное и веточное наполнение между цветами. Не говоря уже о том, что Марианна Павловна дала мне свой «Пиносол», когда у меня был жутко заложен нос.

На последнем занятии Марианна Павловна торжественно вручила нам свидетельства о том, что мы прошли курс «Флористика для начинающих». Добавив, что мы по-прежнему ничего не знаем и что у нас все еще нет вкуса. (И ближайшие годы не появится, даже не рассчитывайте.)

Обычно после окончания занятий соученики идут вместе в кафе, чтобы отпраздновать. Но мы тут же бросились врассыпную — хотели побыстрее забыть и эти 10 занятий, и друг друга - как свидетелей.

Как бы то ни было, теперь у меня есть диплом флориста. И я вздрагиваю, едва завидев вывеску «Цветы».