«Окей, Гугл: он женат?» Что заставляет нас проверять новых мужчин в интернете
«Петр, РГГУ, 32 года». «Максим Ф-в, страхование, мотоциклы». «Игорь, Rock'n'roll бар, отец военный». Это не шпионские сводки. Это я ищу в интернете мужчин, с которыми недавно познакомилась. Точнее, изначально со мной знакомились они, но я о них в итоге узнавала больше, чем их любимый бармен Евгений Степанов, 35, Москва, из Евпатории, есть пара. И уж точно больше, чем успел выяснить обо мне сам мужчина!
Кажется, это называется сталкингом. Но мне не стыдно. Даже миллиметровый червь Caenorhabditis elegans (без проблем, зовите его просто С. элеганс) в незнакомых условиях не довольствуется имеющейся информацией, а продолжает искать то, что ему интересно. Нематоде С. элеганс интересны бактерии. Хотя и в качестве еды, а не культурного отдыха ради — у нематоды всего 302 нервные клетки, ей простительно.
Другое дело я, элегантное создание с 86 миллиардами нейронов в одном только мозге. С таким ресурсом можно интересоваться не только едой, но и чем-то более подвижным. Мужчинами, например. Хотя для древних зон в самой глубине черепной коробки, которые миллионы лет помогали человеку выживать, и то и другое — одинаково важная награда. Ради пищи и воды, секса и детей можно было неделями идти через джунгли, отбиваясь от хищников. По сравнению с этим открыть ноутбук и найти страницу в соцсетях — раз плюнуть. Речь же идет о возможных отношениях!
И у меня, кстати, эти отношения из возможных иногда становились реальными. Своего ныне бывшего, а тогда еще будущего мужа я нашла в социальной сети «ВКонтакте» быстрее, чем он — мой телефон у себя в кошельке (написанный на бумажке его же рукой). Некий Петр Алексеевич оказался мужем нынешним. Жаль только не моим, если верить «Фейсбуку (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)», да и про возраст соврал. В общем, чего-то не сошлись мы характерами. А начинающиеся отношения с Максимом Ф-вым из статуса «почти реальные» в одночасье перешли в «вымышленные», когда я набралась смелости и позвонила ему по найденному в журналистской базе телефону. «Привет, это Оля» — «Оля? Какая Оля?» - «Мы с тобой познакомились на прошлой неделе, ты меня еще угощал вишневым пивом» — «А, Оля... Откуда у тебя мой телефон, Оля?» Ну, дальше неинтересно, не буду рассказывать. Расскажу лучше, чем человек отличается от нематоды С. элеганс: он умеет рассуждать логически и не распылять усилия понапрасну.
С тех пор я не пишу и не звоню понравившимся мужчинам, пока они не сделают этого первыми. Я просто затаиваюсь в густых, мощных зарослях «Гугла» и выжидаю. Времени тратится немало, а радость постепенного открытия человека (если до этого вообще доходит) немного тускнеет. Но я пока не могу отучиться от этой привычки.
Валю на то, что для областей мозга, объединенных в так называемую систему вознаграждения, информация сама по себе — большая ценность и удовольствие. Почему так, понятно: из опасных джунглей гораздо проще выбраться, когда знаешь, куда идти, а если не знаешь, то быстро учишься. И данные про будущее оказываются для мозга столь же важными, как вполне реальная выгода. Это, например, показал эксперимент: в нем макаки-резусы могли выбирать между ничего не значащей фигурой и фигурой, которая подскажет, сколько воды им нальют в награду. Обезьянки быстро сообразили, что к чему, и стали требовать только подсказок. А пока ждали, когда им объявят результат, очень возбуждались — в их мозге происходили такие же процессы, как если бы они ждали саму воду.
Мы, конечно, не макаки, да и любовь не вода (хотя тут уж как посмотреть...). Но стремление избавиться от неопределенности и готовность ради этого идти на риск — наша общая со многими животными черта. Так что теперь, когда рука вбивает в поисковик «Алексей, Санкт-Петербург, джиу-джитсу, Smart Roadster», я не убираю ее с клавиатуры. Считаю, что это рука самой эволюции.
Задать вопрос Оле или поспорить с ней ты можешь в ее Instagram (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации).