Невинный секрет, который я пыталась хранить от бойфренда

«Мы никогда не купались вместе в океане, — сказал он. — Это будет для нас что-то новенькое». Я улыбнулась, кивнула и попыталась вспомнить, куда засунула купальник. Он вскочил с кровати, чтобы одеться, но я все еще лежала и размышляла: интересно, как сказать ему – да и надо ли говорить, — что наш пляжный день для меня больше, чем новый совместный опыт.

Первый раз мы с Келли были на пляже в Санта-Монике. Это была не пляжная поездка, не было дня, чтобы мы просто лежали у воды. Шел 2013 год, и мы отправились в Лос-Анджелес на мой первый День благодарения с его семьей. Я второй раз была в этом городе (первый — в предыдущем августе). Мне было тогда 26 лет, и у меня впервые появились средства на поездку куда-либо западнее Миссури.

Первая поездка оказалась так себе, но вторая – на День благодарения — заставила меня поверить, что я могла бы там жить. Солнце казалось теплее, люди — интереснее, и я была влюблена.

Мы закатали джинсы, сняли обувь и вошли в полосу прибоя Санта-Моники. Он держал меня за руку и рассказывал истории обо всех своих приключениях на этом пляже. Я закрыла глаза и попыталась представить их.

Я из простой рабочей семьи в Индиане; почти все мы живем в одном городе, и большинство из нас боится ездить по хайвеям. Если мы изредка и выезжали за пределы штата, это были поездки в доме-автофургоне на общесемейные торжества. Еще мы один раз ездили в Пиджен-Фордж, Теннесси, и в «Мир Диснея», когда я была маленькой.

На День благодарения я узнала, что тетя Келли, у которой мы останавливались, была президентом LACMA (Лос-Анджелесского окружного музея искусства) в отставке и что сам он каждое лето проводил у нее в Лос-Анджелесе с тех пор, как ему исполнилось 7 лет, и до 21 года. Они вместе сплавлялись в лодках по Нилу, катались на велосипедах в окрестностях Версаля, прыгали с кормы яхты в Тихом океане. Внезапно мне стало стыдно признаться, что я до 23 лет не умела плавать, никогда не была за границей и что у меня даже загранпаспорта нет.

Келли на три года моложе меня, но он так повидал мир, как мне и не снилось. Его семья явно ценит мою страсть к путешествиям, но у меня никогда не было шанса физически ее реализовать. А если их это смущает? Они сознательно растили человека, который обожает приключения. Не думают ли они, что я стану грузом на его ногах? А я стану? Той ночью, лежа в постели, я шепотом поделилась своими сомнениями с Келли. Он сказал: «Тебе нечего стыдиться. Моя семья любит тебя. Подумай обо всех тех вещах, которые мы попробуем с тобой вместе».

Я не знала, как выразить грусть от понимания, что все эти вещи будут в новинку только мне, но не ему, чтобы это не прозвучало слишком мелодраматично. Вместо этого я просто поцеловала его. Мы старались ничего не держать друг от друга в секрете, но не все секреты рождаются равными друг другу. Некоторые из них ты хранишь потому, что даже не знаешь, где правда или как это сказать. Другие - неважно, насколько они малы, — портят все, что держит вас вместе. Трудно понять, где какой, пока волна последствий не выплеснется и не вынесет твои тайны на берег.

С тех пор прошло почти два года. И вот мы засунули книжки в его рюкзак, а позаимствованные у соседей одеяла – в мою сумку и отправились на Кони-Айленд. Келли в поезде читал, а я писала в дневнике о своем нежелании раскрыть ему крошечную правду: я никогда не плавала в океане.

Я бывала на океане. Я даже мочила ступни, но ни разу не набралась мужества нырнуть и поплыть. Каждый раз, когда я хотела ему рассказать об этом, я представляла, как он 10-летним мальчишкой прыгает с яхты, и вспоминала себя 23-летней тетей в бассейне, когда училась плавать. Логика мне подсказывала, что тут нет причин для стыда. Но другая часть меня зациклилась на этих несовместимых картинках, и я думала: «Вот почему вы никогда не посмотрите мир вдвоем. Он всегда будет показывать тебе те места, где уже побывал».

Позже, когда я переоделась в купальник и встала на берегу океана, я разнервничалась, думая, как же я поплыву. Келли первым вбежал в волны по грудь. Я вошла в воду до талии и пробормотала: «Он слишком большой. Я не знаю, как я его себе представляла, но этот ваш океан офигенно большой. Нет, я не могу».

Келли, зайдя поглубже в воду, звал меня подойти поближе. Наконец, я крепко зажмурилась, бросилась в воду и позволила воде подхватить мое тело. Я гребла руками, брыкала ногами, и, когда решилась открыть глаза, Келли оказался прямо передо мной. Он обнял меня и улыбнулся. Я облизнула соленые губы и спросила, почему мне не режет глаза. Он сказал: «Ну, здесь же нет хлорки». Я поднырнула под его руки и снова погрузилась в воду, прежде чем накатила очередная волна. Мое тело чувствовало себя мощным, легким, и казалось, что оно стало частью океана.

Каждый микрон моей неуверенности уплыл прочь. Я впервые купалась в океане, рядом был мой самый любимый человек во всем мире, и я не боялась. Я ликовала.

Мы плескались около часа. Я поняла, что если я прыгну в волны, то не разобьюсь, а соленая вода не выжжет мне глаза. Я практиковалась держаться на воде, когда Келли подплыл ко мне. Он схватил меня в охапку и спросил: «Чему ты улыбаешься?»

Я повернулась лицом к этому человеку, который переехал из Сиэтла, чтобы жить со мной в Бруклине, который считает обязательным прочитать все, что я когда-либо написала, и кто представил меня своей семье как любовь всей своей жизни. Я поняла, что он никогда не думал обо мне как о ком-то, кто должен приблизиться к его уровню. Он просто видел во мне партнера.

Я вытащила Келли обратно на берег, к нашим одеялам. Когда мы сели, я взяла его за руку и набрала побольше воздуха в легкие.

«Я должна тебе кое-что сказать».

__________

Эшли С. Форд – эссеист. Живет в Бруклине, родом из Индианы. Статья для электронной рассылки «Ленни», основанной Леной Данэм и Дженни Коннер (lennyletter.com).

Опубликовано в ELLE.