«Поняла — если не прекращу, то сопьюсь в одиночестве»: как я победила алкоголизм

Мое «увлечение» продолжилось и в институте — я училась на журналиста. С подругами мы могли напиться после пар, прямо перед началом занятий, иногда вместо них. Могли тусоваться до самого утра, а потом, без сна, спокойно идти в институт. Мама переживала, ругалась, пыталась остановить, но на меня уже ничего не действовало: я искренне считала, что мой образ жизни абсолютно нормальный, а родители просто придираются.

Отношения с тем парнем, который и познакомил меня со спиртным, напоминали кошмар, но я долго не могла из них выйти. Мало того, что он был типичным абьюзером, в какой-то момент там появились еще и наркотики. В общем, страшно — я еле унесла ноги. Мне было 19.

Забыть об экс-бойфренде я смогла благодаря новой любви — он тоже был журналистом. Мы довольно быстро поженились. Новоиспеченный супруг оказался немногим лучше бывшего: и пил, и употреблял. В какой-то момент и я присоединилась к нему — во всём. Отсутствие хотя бы минимального контроля со стороны родителей развязало мне руки.

Меня едва не отчислили из института — чудом выправила ситуацию. Несмотря на огромное количество недовольных мной людей, я не чувствовала себя виноватой. Наоборот. Мы с мужем и друзьями стали воровать в магазинах, у моих родителей, могли поужинать в ресторане и сбежать, не заплатив. В 20 лет в пьяном угаре я серьезно сломала ногу. Восстановление заняло около полугода: в институте пришлось взять академический отпуск. Потом я перешла на заочку, на защиту диплома не пришла — напилась. Пришлось пересдавать в другой день с чужой группой.

К тому времени я наконец узнала, что такое похмелье — организм перестал справляться. Но никакие «побочки» меня уже не останавливали: всё негативное наутро воспринималось как плата за всё положительное, что было вчера. С работой тем не менее проблем не было: я просто писала статьи, а муж выпускал их под своим именем или оформлял всё за меня. Мне не нужно было никуда ездить.

В 2001 году мы с супругом расстались. Я сразу же бросила наркотики и вернулась жить к родителям.

Компенсацией запрещенным веществам стал алкоголь — его в моей жизни стало гораздо больше. Самое тяжелое время, самые страшные истории. Например, очень часто я вырубалась в такси, а просыпалась непонятно где — грязная, без денег, украшений, личных вещей. Стоит ли говорить, что всё заработанное я или пропивала, или теряла, или меня обворовывали.

Члены семьи, особенно часто отец и младший брат, не разговаривали со мной неделями. Мама после каждой моей пьянки выдавала стандартное «Явилась?», «Нагулялась?». Конечно, утром было стыдно, и раз за разом я обещала самой себе и своим родным, что остановлюсь. Но потом похмелье проходило, и я возвращалась к привычному образу жизни, торговалась сама с собой. Например, говорила себе: «Не буду напиваться, просто немного расслаблюсь». То есть я искренне не понимала, что можно просто не пить. Тем не менее от негативных последствий избавиться пыталась: чтобы хотя бы не отключиться и после не обнаружить себя непонятно где, перед гулянкой я выпивала растительное масло или сырое яйцо, старалась не смешивать напитки.

В 2002 году я устроилась сценаристом в молодежный сериал. Работа идеальная: можно сидеть дома, пить и писать. Кроме того, платили отлично. Встречи с руководством проходили раз в месяц: в этот день я приводила себя в порядок, и никто ни о чем не догадывался.

Потом я работала редактором на киностудии – сидела в одиночестве в кабинете, куда изредка приходили молодые режиссеры со сценариями, которые мне просто нужно было оформить. Отсутствие контроля развязало мне руки: я могла раньше уйти домой, а могла и выпить прямо на рабочем месте.

Однажды моя пьянка с другом обернулась скандалом. Около трех часов ночи у нас закончились деньги, а продолжения банкета хотелось, и я повела его на киностудию: охранники меня знали и потому пропустили. Там мы устроили дебош... Охранников, что меня впустили, уволили, а мне все сошло с рук: заставили написать объяснительную. Было ужасно стыдно.

Помню, как заместитель директора, принимая мою «депешу», спросила: «Вы алкоголик?» Я ответила: «Конечно нет». И искренне верила, что так оно и есть. Как-то я проснулась вечером, по обыкновению пошла в магазин за пивом и поняла, что пью каждый день уже на протяжении года. Но даже осознание этого меня не испугало.

В 2004 году меня всё-таки уволили с киностудии, и я просто устроила себе внеплановый отпуск — в надежде, что никто не заметит моего отсутствия.

После этого я устроилась работать администратором на реалити-шоу для моделей. Мне выписали 1000 долларов на питание участниц, и вечером, когда я пьяная отключилась в такси, у меня их украли. Пришлось занять деньги у родителей. Эта история серьезно отразилась на мне — что странно, ведь со мной случались вещи и похуже. Как бы там ни было, в тот момент 25-летняя я приняла решение закодироваться. Доктор потыкал мне в голову иголки, устрашающим голосом добавляя, что со мной станет (звучали слова и «паралич», и «смерть»), если я притронусь к алкоголю.

В 2006-м я снова вышла замуж. Своему мужу сразу сказала, что закодирована, но он, кажется, не обратил на это внимания — возможно, в силу возраста. Когда мы поженились, ему было 22, мне — 26.

Алкоголизм сменился трудоголизмом — таким, что я довела себя до нервного срыва. А еще я пила безалкогольное пиво каждый день — вот такая замена старым привычкам. Но однажды, в марте 2007-го, в магазине не оказалось безалкогольного пива, и... я взяла обычное – через полтора года после кодировки я развязалась.

Муж, который впервые видел меня в таком состоянии, был в шоке. Пытался остановить — просто еще не знал, что это бесполезно. Поначалу мне удавалось избегать серьезных конфликтов: во-первых, я продолжала ударно работать и, даже если напивалась, умудрялась все сдавать в срок, за что получала очень хорошие деньги. А во-вторых, за супругом тоже был грешок: он баловался марихуаной, и я на это упирала. Мы стали вместе отрываться: могли за один вечер потратить огромную сумму денег, дать в долг или угостить соседний столик.

Незадолго до развязки я перестала принимать противозачаточные. Мама настаивала — надо рожать. Я согласилась, отметив, что всё равно сейчас не пью. Как глупо, учитывая, что становиться мамой я не хотела, мной двигало пресловутое «Надо!». В общем, в августе того же года, в разгар привычного пьяного образа жизни, я узнала, что беременна. Радости по этому случаю я не испытывала: мне нравилась моя вновь обретенная жизнь с алкоголем, и отказываться от нее я не желала.

Конечно, здравый смысл подсказывал: надо бросать пить. Но я раз за разом находила отговорки: ждала, пока гинеколог подтвердит беременность, потом давала себе отсрочку: «Вдруг выкидыш?» Я без труда нашла пару знакомых, которые курили во время беременности, в интернете прочитала истории мам, которые пили все 9 месяцев, но родили здоровых детей. Оправдание было найдено! Да, я отказалась от крепких напитков, но вино и пиво всё-таки пила.

После первого триместра случилось предлежание плаценты. Врачи настаивали на госпитализации, но я отказалась , ведь я не могла бы там пить и курить. Алкоголикам присуще думать, что их пронесет, и я не была исключением. На 7-м месяце беременности я стала планировать роды: ездила по клиникам в поисках врача, который сделает мне кесарево. В одной больнице меня уговаривали лечь на сохранение, но я отказалась. Тем же вечером началось сильное кровотечение — случилась отслойка плаценты. Врачи едва меня спасли. Ребенка после кесарева сечения тут же подключили к аппарату ИВЛ. Он умер через три дня – легкие не раскрылись.

Этот ребенок не был желанным, но его смерть морально меня растоптала. Тяготило чувство вины... А какой был страх осуждения!.. Чтобы просто начать говорить об этом, мне потребовался не один сеанс психотерапии. Тогда я топила свое горе привычным способом — в алкоголе.

У мужа случился аппендицит, его госпитализировали, а я пообещала, что не буду пить, и... вскоре приехала в больницу в стельку пьяная. Мы стали постоянно ругаться, мое поведение выходило за рамки. Я вела себя как сумасшедшая, абсолютно неадекватно, и в августе 2008-го, супруг поставил условие: или он, или алкоголь. Я, конечно, бросила пить, но в глубине души верила, что это временное явление. Алкоголику в принципе сложно сказать себе: «Я больше никогда не буду пить». Это пугает.

С тех пор у меня было два срыва — через каждые восемь месяцев. А 22 марта 2010 года — день, когда я окончательно бросила пить. Мой второй день рождения.

В каком-то смысле мне помогли новые привычки. Сначала от скуки я стала читать статьи по личностному росту и в одной из них узнала, что отказ от мяса — это классная прокачка своего «я». Предложила мужу попробовать, и мы перешли на вегетарианство. Без алкоголя моя жизнь потеряла краски: в попытках вернуть ощущение счастья я прошла курс психотерапии. Начала заниматься спортом, освоила медитацию, составила карту желаний и работала над их исполнениями. И в какой-то момент я реально захотела другой жизни. Поняла, что если не прекращу, то просто сопьюсь в одиночестве.

Работа над собой — кропотливая, въедливая — помогла мне наладить многие аспекты жизни. Мои отношения с мамой кардинально изменились, с мужем у нас тоже полное взаимопонимание. В какой-то момент мы пришли к выводу, что не хотим детей. У нас есть кошка, собака, я хочу еще мопса, но пока на этот счет у нас идут переговоры.

Алкоголь присутствовал в моей жизни 14 лет. И вот уже 11 я свободна от него. Первое время каждый год без алкоголя был праздником, а сейчас я настолько окрепла, что могла бы даже забыть об этих датах, если бы это не было связано с работой.

Возможно, не будь в моей жизни алкоголя, я не стала бы той, кто я есть. Сегодня я помогаю другим людям справиться с пагубной зависимостью. За границей существует такое понятие, как Sober coach – люди, которые побороли зависимость и теперь помогают другим. Эта история очень отозвалась во мне: я углубилась в тему, прошла обучение и стала таким помощником. Сегодня пережитый мной опыт, а также полученные знания помогают другим проходить этот сложный путь. Кто, как не человек, бывавший в подобной ситуации, поймет, каково это — противостоять зеленому змию.

Помочь алкоголику можно. Помочь человеку, который не признает, что он алкоголик, сложнее. Важно, чтобы он сам признал проблему, иначе всё бесполезно. Если бы мне 20-летней кто-то стал доказывать, что я алкоголик, я просто послала бы этого человека.

Интересный факт: когда ты беспробудно пьешь — это воспринимается тобою как норма. Когда ты бросаешь пить, тебе становится стыдно, что ты алкоголик, который завязал. В какой-то момент я поняла, что устала прятаться, и пошла навстречу стыду и страху — завела свой блог, где рассказываю о пережитом опыте и делюсь знаниями, вместе с подругой Юлей Мелиховой открыла YouTube-канал «Матча Пикча», где наши герои вдохновляют других своими историями победы над зависимостями.

Говорят, бывших алкоголиков не бывает. Это выражение отчасти справедливо: мозг зависимого человека всегда будет реагировать на алкоголь определенным образом. Но сегодня, сейчас я не считаю себя алкоголиком, потому что у меня нет зависимости от спиртного — в первую очередь психологической. Мне не хочется выпить — никогда, меня ничто не триггерит, я могу спокойно находиться в компании, где выпивают. У меня совершенно ровное к нему отношение — как к продукту, который я просто не употребляю. Когда ты перестаешь бухать, ты перестаешь и перенапрягаться, жизнь обретает краски – и никакое вещество «для поднятия настроения» больше не требуется.

«Алкоголизм — психическое заболевание. Оно протекает и лечится одинаково у представителей обоих полов. Однако социальные ожидания от женщины более высокие. Она должна быть примерной матерью, женой, дочерью. И если на мужчину-алкоголика часто смотрят сквозь пальцы, то зависимую женщину порицают, стыдят, называют падшей, лишают родительских прав.

Именно поэтому женщины часто скрывают увлечение спиртным: выпивают ночами, прикрываются благовидными предлогами, например встречей с подругами. Проблема обнаруживается, только когда зависимость переходит в более тяжелую стадию. По этой причине у окружающих возникает иллюзия, что женщины быстро спиваются. На самом же деле они просто хорошо маскируются.

У зависимого всегда над головой будет висеть дамоклов меч. Если он бросил пить, а потом сорвался, то продолжит с той же стадии, на которой остановился, — обнуление невозможно. Однако можно поменять систему ценностей человека, возвести трезвость в абсолют: с этими убеждениями зависимый проживет без срывов. Как и для героини, для него алкоголь будет просто продуктом, который он не употребляет», — утверждает Василий Шуров, психиатр-нарколог, главный врач клиники «Первый шаг».

Фото: Getty images, Shutterstock