Объективируй это: Екатерина Попова о сексе и сексуальности
Однажды старая женщина рассказывала мне историю, как когда-то давно утром она встала в дверях перед мужем и сказала: «Ты не пойдешь на работу. Тебе надо в больницу». И они поехали в городскую, а оттуда почти сразу – в областную. Он был очень болен, и врачи говорили, что, промедли они хоть день, могло бы быть поздно. А потом было два года лечения и неприятных процедур, и она была рядом, утешала, уговаривала и успокаивала. Эта история без счастливого конца – болезнь была смертельной. Но два года жизни, которые она ему подарила, кажутся ничего не стоящей мелочью, только когда ты здоров и молод.
Когда я читаю, как мужчины пишут: «Ты – стройная, с грудью третьего размера, спортивная, но не перекачанная, без целлюлита, с длинными светлыми волосами, раскованная и без комплексов», — я думаю, что они считаю себя бессмертными и неуязвимыми, как марвеловский Росомаха. Бессмертные не ищут надежного спутника, они выбирают себе кофеварку – но только ту, что варит не кофе, а качественный секс – оральный, анальный, тайский, с массажем, струйным оргазмом от одного мужского взгляда и прочими притопами и прихлопами.
Объективация, говорит Википедия, — это восприятие другого человека или отношение к нему исключительно как к инструменту (объекту) для собственного сексуального удовлетворения.
Ключевые слова – «исключительно» и «инструменту». Одна моя френдесса привела очень меткое сравнение: свидание с каннибалом. Ты идешь с ним в кино, а он думает, что из тебя приготовить. Ты рассказываешь про любимые книги, а он прикидывает, какой соус подойдет к стейку из твоего бедра. Ты расспрашиваешь про то, чем он занимается, а он невнятно и путанно рассказывает, постоянно сбиваясь, потому что пытается решить, есть ли тебя полностью или хватит пары самых аппетитных кусков. Неважно, чем живет его будущий ужин, не имеет значение, что будет с ним после, – интересно лишь то, удастся ли его съесть и насколько вкусным он будет.
Если оставить в стороне людоедские метафоры, то объективация – это явление, которое наносит существенный вред обществу в целом и женщинам в частности. Последствия объективации видимы и измеримы: например, еще пять лет назад в журнале Psychological Science были опубликованы результаты исследования «Integrating Sexual Objectification With Object Versus Person Recognition: The Sexualized-Body-Inversion Hypothesis», в котором говорилось, что непрерывный поток сексуализированных изображений частей женского тела на постерах, рекламных щитах, баннерах привел к дегуманизации женщин – фото обнаженных девушек в буквальном смысле этого слова стали восприниматься мозгом людей как изображение предметов. Предметов, предназначение которых – обеспечить мужчин сексом.
У предметов нет ни воли, ни желаний, ни прав. Кофеварку не спрашивают, хочет ли она варить кофе, у стиральной машины не уточняют, что она сегодня согласна покрутить – цветные вещи или белое белье. Превращение человека в вещь – основа культуры насилия. У женщины, низведенной до уровня инструмента, перестают интересоваться, хочет ли она секса, если да – то какого. Одна из моих френдесс в Facebook (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) написала пост про то, что делают мужчины, которым отказали, – от комментариев, которые тут же посыпались от других женщин, волосы становятся дыбом. Например, одна из девушек рассказала, как ее едва не столкнули с платформы под поезд метро, когда она не захотела знакомиться. Другая – что ей дали пощечину, третья – что ее пытались задушить, четвертая – что ее пытались сбить машиной.
Объективация влияет на все стороны жизни женщин. Мы приходим на бокс – но тренер учит нас спустя рукава, потому что уверен, что девушка пришла сюда в поисках мужчины. Мы учимся в университетах, но преподаватели не стесняются говорить, что «заточенный на замужество мозг аспирантки не в силах понять постпозитивизм». Психологи учат нас: хотите сделать карьеру, постарайтесь, чтобы окружающие забыли, что вы женщина, – говорите низким голосом, носите соответствующую одежду, маскируйте женственность.
Привыкнув, что нас оценивают, мы начинаем делать это сами. Нашим самым ужасным кошмаром становится потеря сексуальной привлекательности, ведь она – мерило нашей ценности и успешности. Мы стыдимся, когда не способны выглядеть эталонной кофеваркой. Мы принимаем как должное, когда нам говорят, что сначала надо заинтересовать своей внешностью - и лишь потом уже мужчины готовы рассмотреть наш «богатый внутренний мир». И слова про внутренний мир звучат скорее как издевка, когда между строк читается, что уж он-то как раз никому не интересен.
Когда феминистки говорят, что объективацию следует остановить, так как она – благодатная почта для дискриминации, вода на мельницу культуры насилия, то наиболее яростно протестуют не мужчины, а женщины. Не удивительно – сейчас не быть объектом, подходящим для «вдувания», — это стать невидимой для мужчин вообще, а значит, лишиться надежды на семью и близкого человека рядом.
Но отказ от объективации – это не отказ от секса или сексуальности. Представьте себе, что вы — мужчина. И теперь, когда вас не объективируют – это не значит, что вас не хотят вообще. Просто секс теперь – не первое, не главное и не единственное, что от вас нужно, а внешность больше не имеет значения. Теперь неважно, сколько вы весите, идеальна ли ваша кожа, достаточно ли тонкая талия, умеете ли вы делать минет и согласны ли на анальный секс. Важно другое – доброта, чувство юмора, общие ценности и взгляды на мир, одинаковые увлечения, совместное творчество и объединяющие цели, будь то путешествия, спортивные рекорды, соавторство в фанфике или семья. Наконец, важно то, что вы – тот самый человек, который утром станет в двери, чтобы спасти.
Что же до секса – его не станет меньше, а вы – менее сексуальными. Скорее всего, даже больше. Я вот, например, нахожу невыразимо притягательными в мужчинах умение писать стихи и любовь к животным. И, знаете, мой выбор от этого стал только больше.