Герой Советского Союза Людмила Павличенко

Но ей этого было мало, хотелось новых открытий и новых знаний: Павличенко решила поступать на исторический факультет Киевского университета. Защита курсовых работ, спортивные соревнования, студенческие посиделки, ситцевые платья в цветочек, надежды и светлые мечты – этому беззаботному и счастливому существованию положил конец голос Левитана: «Сегодня в четыре часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза».

22 июня 1941 года Людмила была в Одессе, где собирала материал для дипломной работы о Богдане Хмельницком – герое, которым восхищалась с детства. На вопрос «Что делать?», который волновал тогда всех, девушка ответила не задумываясь: «Идти добровольцем на фронт». И отправилась в военкомат. Во время контрольных стрельб она неожиданно перевыполнила все нормативы, и ее с ходу отправили снайпером в знаменитую 25-ю дивизию, ту самую, которой в 1919 году командовал Василий Чапаев. Для Людмилы это назначение было знаковым: ее отец прошел Гражданскую войну и, согласно семейным преданиям, не раз встречался со знаменитым комдивом.

Первый убитый товарищ, первый убитый враг: «Кто хоть однажды видел это, тот не забудет никогда» ..."Мне удалось занять хорошую позицию, откуда противнику меня не было видно, — вспоминала свой первый бой Людмила Михайловна, — но я никак не могла заставить себя нажать на курок. И пока я колебалась, немцы застрелили нашего солдата прямо рядом со мной. Он был такой молодой и хороший! Меня охватила ярость, и после этого я уже ни в чем не сомневалась».

Военные будни снайпера выглядели примерно так: нужно встать задолго до рассвета, быстро собраться, не позже четырех часов утра выдвинуться на позицию и сидеть там до вечера. Изнурительная летняя жара, промозглый осенний дождь, холодная земля и выматывающие часы ожидания – ко всему этому пришлось привыкнуть. «Приемы у снайперов разные бывают, — рассказывала потом Людмила. — Лежу я обыкновенно впереди переднего края, или под кустом, или отрываю окоп. Со мной всегда есть наблюдатель, который смотрит через бинокль, дает ориентиры. Убитых проверяет разведка. 18 часов пролежать на одном месте довольно трудное занятие, причем шевелиться нельзя, а поэтому бывают просто критические моменты. Терпение здесь нужно адское».

В Севастополе, на оборону которого бросили ее дивизию, Людмила Павличенко была настоящей знаменитостью. На нее заглядывались, ее уважали: «От же ж, господи боже, яке диво! По виду чисто стрекоза, а в деле – тигра!» Когда она проходила по улицам, ее нередко останавливали мальчишки и допытывались об обстановке на фронте. Однажды, узнав, что она уже несколько дней не стреляла, ребята дружно выдохнули: «Очень плохо. Фашистов надо убивать каждый день!» А ведь не раз бывало так, что пролежишь три дня – и никакого результата. И тогда, по словам Людмилы, так бесишься, что однополчане с тобой даже заговаривать боятся.

За снайперами велась настоящая охота. Если немцам удавалось определить снайперскую позицию на нашей стороне, артиллерия задавала такой «концерт», что просто невозможно было пошевелиться. Военный корреспондент спросил однажды у Людмилы о планах на будущее. «Пока ни о чем не думаю и ничего у меня нет, кроме войны. Буду воевать», — ответила она. Действительно, какие планы на войне? Дожить бы до конца дня... Но так было не всегда. С мужем, Алексеем Киценко, Людмила познакомилась еще до войны. Они вместе пошли на фронт снайперами и попали в одну дивизию. Надеялись, что так будет и дальше, что они пройдут войну, строили планы на будущее, мечтали о детях. Ничему этому не суждено было сбыться. В один из февральских вечеров 1942 года бойцы сидели вокруг костра, болтали, смеялись. Алексей приобнимал Людмилу. И вдруг – неожиданный артналет. Когда рядом разорвался снаряд, все осколки достались Алексею. Один из них чуть не отсек ту руку, которая лежала у Людмилы на плече. Если бы не муж, снаряд мог бы перебить ей позвоночник.

Она сама отвезла любимого в госпиталь. Алексей то впадал в забытье, то снова приходил в себя; пытался что-то сказать Людмиле и не мог. Операция не помогла, он умер поздно ночью от ран. У Павличенко тогда отобрали пистолет – боялись, что покончит с собой. На нее было страшно смотреть: за эти дни она почернела и осунулась. После похорон к ней подошел комиссар и вернул оружие: «Дашь салют по Алексею». Людмила отказалась: «Нет. Не артистка, чтобы впустую стрелять».

Летом 1942 года, спустя полгода после смерти мужа, Павличенко была серьезно ранена, и ее отправили в госпиталь на Кавказ. Оттуда знаменитого снайпера внезапно вызвали в Москву и объявили, что она отправляется с делегацией в США. Людмила предпочла бы вернуться на передовую, но ей объяснили всю важность этой поездки. Советское командование всеми силами стремилось подтолкнуть союзнические войска к открытию второго фронта. Для этого нужно было склонить общественное мнение на свою сторону. Жена американского президента Элеонора Рузвельт пригласила советских делегатов принять участие во Всемирной студенческой ассамблее, и это предложение пришлось как нельзя кстати.

Людмила Павличенко оказалась идеальным кандидатом для этой поездки: студентка исторического факультета (а значит, политически подкованная), молодая, привлекательная, на фронте с первых дней войны. И она не подвела: ее открытое лицо и широкая улыбка приковывали взгляды и завоевывали сердца.

С женской эмоциональностью она рассказывала об ужасах войны, о том, что ей довелось увидеть самой: о девочке-подростке, убитой немцами просто так, для развлечения, о молодой женщине, которая предпочла смерть изнасилованию, о маленьком ребенке, которому размозжили голову только потому, что его плач мешал отдыхать немецким офицерам.

Американская публика практически не представляла, что именно происходит там, в далекой охваченной войной Европе, и журналисты порой задавали откровенно дурацкие вопросы: «Красят ли женщины на фронте губы и какую помаду при этом предпочитают? Какие сигареты курят? Разрешит ли мисс Павличенко печатать ее портреты на коробках сигарет? Фирма готова заплатить за это миллион долларов! Какое белье предпочитает Павличенко, и какой цвет ей нравится?» В ответ на все эти вопросы Людмила лишь удивленно вскидывала брови: «Вы понимаете, что у нас идет война?»

Многих американцев девушка-снайпер потрясла. Кантри-певец Вуди Гатри написал про нее песню Miss Pavlichenko, ее фотографии печатали газеты.

Поездка оказалась успешной, и, как удовлетворенно отметил советский консул, «в некоторых делах сейчас в США в корне изменилось отношение к нам. Быстро и благоприятно решаются многие вопросы, которые до недавнего времени приходилось утрясать неделями, а то и месяцами». Кульминацией этой поездки стало легендарное выступление Людмилы в Чикаго: «Джентльмены, мне двадцать пять лет. На фронте я уже успела уничтожить триста девять фашистских захватчиков. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?!»

После этой поездки Людмилу на фронт больше не пустили: она стала легендой, а легенды нужно беречь. В 1943 году ей присвоили звание Героя Советского Союза и назначили инструктором в снайперской школе «Выстрел». Павличенко делилась опытом и цитировала, как Библию, любимый учебник «Искусство снайпера»: «Снайперское искусство – это дерзкое умение терпеливых, искусство ждать подходящего момента и мгновенно использовать его». Людмила не раз проверяла эту фразу на практике.

После войны она окончила Киевский университет и перебралась в Москву, где работала научным сотрудником Главного штаба Военно-морского флота. Много ездила по стране, выступала на зарубежных конференциях. Снайпер Павличенко, гроза немецких солдат в дни обороны Севастополя, в мирное время возвращалась домой в квартиру, где жила с мамой, и проводила вечера за неспешными беседами и вязанием. Спицы в ее руках смотрелись так же органично, как некогда любимая «Света» – самозарядная винтовка системы Токарева. В День Победы Людмила получала десятки поздравлений от участников севастопольской обороны и просто незнакомых людей. Она умерла в возрасте 58 лет в 1974 году.

ТЕКСТ: Елена Коровушкина