Зарисовки о Японии
По дороге на работу на меня нагадила птица. Судя по «помеченной» площади, птица была здоровой и ела с аппетитом. Я в неловком молчании стояла в центре Москвы и оттиралась салфетками, утешаясь тем, что это, если верить приметам, – к большой удаче.
По дороге на работу на меня нагадила птица. Судя по «помеченной» площади, птица была здоровой и ела с аппетитом. Прохожие хихикали, а я в неловком молчании стояла почти в центре Москвы и оттиралась влажными салфетками, утешая себя тем, что такой инцидент, если верить народным приметам, – к большой удаче. Компенсация за оскорбление и прилюдное унижение последовала довольно быстро. В этот же день в редакции мне сказали, что я отправляюсь в пресс-тур в Японию.
| ТОКИО – потрясающе красивый город. Пространство используется очень эргономично. Иногда даже непонятно, как на такой маленькой площади столько всего разместилось. Темп жизни по сравнению с московским очень умеренный, а контрастов больше. Ночной и дневной Токио – совершенно разные города.
Небоскребы можно разглядывать часами. В них – приятное глазу сочетание конструкторской прихотливой мысли и природной естественности, как если бы архитектор чуть-чуть подправил муравейник или, скажем, застеклил пчелиные соты. Лучшие виды на город – со смотровых площадок. Например, с 55-го этажа торгового центра «Ропонги Хиллз». Хочется прилипнуть носом к стеклу и ходить по кругу. |
ЯПОНЦЫ Они забавные. Любят грибы, шляпы, платки и слегка косолапят. В лифт заходят спиной, выставив локти и слегка нагнувшись вперед – привычка, выработанная в общественном транспорте. В Японии есть профессия «трамбовщик», в чьи обязанности входит помощь (запихивание в вагон метро или синкансена) всем многочисленным желающим вовремя попасть на работу. И не думайте, что трамбуют учтиво и деликатно. С чувством такта в общественных местах вообще сложно. Если тебя на улице толкнули или наступили на ногу – извинений не жди. А вот в ресторанах и магазинах, наоборот, все предельно вежливы и деликатны.
СИНКАНСЕН Это поезд-пуля. Развивает скорость до 300 км/ч. Первые дни мы видели синкансены издалека – что-то космическо-белое периодически мелькало с разных сторон. Близко познакомиться с электропоездом удалось только в Хаконэ, когда отправлялись в Киото. Мы стояли на перроне и мирно беседовали, посматривая на группу французов чуть поодаль. А дальше я помню только наш визг и одновременный скачок к центру платформы. Кстати, кричали не только мы – для французов пронесшийся экспресс стал таким же сюрпризом. Да, это не наши электрички, приближение которых угадываешь по «чирикающим» проводам за 10-15 минут до их появления. Синкансен подкрадывается тихо, как ниндзя, выныривает из пустоты и проносится мимо, окатывая бесшумной волной воздуха и скорости, – так, что замирает сердце и ты от неожиданности дико орешь: «А-а-а-а!» Вот только орешь уже в полной тишине: пока твое сердце замирало, а рот открывался, синкансен переместился за сотню километров от твоего испуга. Мы с французами приходим в себя, а японцы показывают на нас пальцами и посмеиваются. Мне чудится, что они говорят: «Белые обезьяны испугались поезда».
| МИКИМОТО – жемчужный остров. Жемчуг со дна достают женщины. Они ныряют без гидрокостюмов, хотя вода около ноля градусов. Когда мы спрашиваем, почему женщины, нам отвечают: у мужчин нет такой жировой прослойки, они замерзнут. Ныряльщиц специально откармливают. Поэтому они упитанные и гладкие, похожи на нерп.
P.S. У каждой уважающей себя японки есть жемчужное ожерелье. |
ПТИЦЫ Их много: утки, цапли, орлы. Но поразили вороны. Японцы сортируют мусор по категориям: органика и неорганика. И каждая разновидность складывается в пакеты определенного цвета и ждет вывоза на мусороперерабатывающий завод в определенный день недели. Вороны умные, они запомнили и дни недели, и цвет пакетов. И стали растаскивать органику по городу: разорвут пакет, вытащат самое вкусное, остальное разбросают. Был даже объявлен конкурс: кто сумеет придумать, как отучить птиц пакостить. Кто-то предложил оклеивать мусорные мешки перьями – не будут же вороны собратьев почивших трепать! Идею признали здравой, но труднореализуемой в техническом плане. Стали искать другие, более простые пути решения проблемы. Опытным путем установили, что воронам не нравится какой-то определенный цвет. Выпустили мешки неприятного для пернатых оттенка. Некоторое время птицы действительно обходили мусор стороной: то ли у них голова кружилась, то ли их тошнило... Но недолго. Потом все началось заново. История вроде бы не закончилась до сих пор. Но говорят, что вороны – не самая большая напасть: в южных районах страны население страдает от обезьян, орудующих возле супермаркетов и нападающих на тележки с продуктами.
| ТИНЕЙДЖЕРЫ – симпатичные и морозоустойчивые. Школьницы даже зимой ходят в гольфах и с голыми ногами! Подростки, как и положено, бунтуют и самовыражаются. Кстати, японцы внешне изменились. Молодежь довольно высокая и светлокожая, черты тоже обрели некоторую «европейскость». Кто-то сказал, это связано с тем, что они стали есть мясо. |
ЕДА Миф, что японцы едят мало. Перемена блюд следует одна за другой. И это очень эстетический процесс: все приготовлено и сервировано с большой любовью и тонким пониманием гармонии окружающего мира. В емкости, похожей на лакированную шкатулку, находишь кулинарную миниатюру соответствующего сезону цвета и символа (например, осенью из моркови вырезают ажурный крошечный кленовый лист). До конца понять, что ты ешь, невозможно. Вкус как акварель – изысканный и полупрозрачный.
ХУДОЖНИКИ В Японии особое отношение к живописи. То ли удивительная природа, то ли климат тому причиной, но мне кажется, что все японцы – художники и поэты. И даже решаюсь нарисовать портрет у старика, быстро набрасывающего шаржи на первом этаже телекомпании Fuj Television. Взглянув на портрет, я заподозрила, что знаю о своей семье не всю правду. Широкие скулы, квадратный волевой подбородок, поджатые губы и нежно-желтоватый цвет лица, выгодно оттеняющий раскосые голубые глаза... Наверняка какой-нибудь прапрадедушка был самураем.
| НАРА – город оленей. Уточню: город наглых, избалованный и хитрых оленей. Конечно, помимо оленей тут много других достопримечательностей. Но олени... Они свободно гуляют в парке, и вид у них кроткий и голодный. Они деликатно подходят и скромно заглядывают в глаза: «Вкусненького не найдется?» Печенье (специальное оленье) продается рядом. Растроганная, покупаешь пару пачек – и картина мира переворачивается. Скромные животные моментально превращаются в хищных и жадных тварей. Вкусненькое исчезает в доли секунды. Когда стоишь в оленьем кольце без печенья, почему-то вспоминаешь акул. В виске пульсирует мысль: БЕЖАТЬ! Глупая затея – животные догоняют в два прыжка, при этом успевают тебя боднуть, куснуть и обслюнявить. За что кусают? За все. За человеческую наивность, за недостаток печенья, за попу. |
МИНИ Мы идем в токийский торговый центр посмотреть на удивительный потолок в виде неба. Какого именно – звездного или меняющегося в зависимости от времени суток, – я узнать не успеваю. Отстаю от группы. Да, я не вижу неба, но наблюдаю детскую коляску, в которой японка везет плюшевую собачку. Пока ищу глазами ребенка, которому принадлежит это сокровище (игрушка выглядит очень натурально), игрушка тявкает, приветствуя своих собратьев в таких же колясках... Миниатюрность собак объясняется тем, что жилье в Токио дорогое, а в домах, где позволено содержать живность, – еще дороже.
ХВОСТЫ В Японии животных считают по хвостам. Поэтому, когда в СМИ идет реклама недвижимости, в целях привлечения внимания потенциальных покупателей сообщается следующая информация: «Продается квартира жилой площадью 120 кв. м и два хвоста». То есть в этой квартире можно содержать двух питомцев.
| «МЕГА ВЭБ» – выставочный центр «Тойота». Автомобили не вызывают у меня ни трепета, ни дрожи. Поэтому иду смотреть на концепты скорее за компанию, чем из любопытства. И это первый раз, когда я отстаю от группы. Я и не заметила, что простояла с открытым ртом все то время, что другие участники пресс-тура потратили на беглый осмотр прилегающих территорий. Ухожу воодушевленной: к мечте о кресле-качалке прибавилась еще одна – о кресломобиле. |
КИОТО Город, не пострадавший от войны. Нежный, тихий, кремово-охристый, как будто вылепленный из глины, с узкими уютными улочками и тихой зеркальной рекой. Город, где тысячи храмов и замков. Я запомнила замок-храм Кинкакудзи («Золотой павильон») и храм чистой воды Киемидзудэра.
ЗАГАДОЧНАЯ БУКВА Как бы хорошо японец ни знал иностранные языки, он все равно эту букву перепутает с другой. Английский тоже не исключение. В аэропорту Итами меня задержали. «Writer?» — спросили строго японцы. Я честно созналась, что нет, просто editor. Японцы покачали головами: «Writer?» Я тоже покачала головой в ответ: «Editor». Японцы продолжают настаивать с восточной жестокостью: «Writer?» «Editor!» — упрямлюсь я. Моя группа между тем уже садится в самолет. И я, и представители безопасности теряем терпение. Их глаза округляются, мои – сужаются. Writer? Editor! На этом этапе в диалоге появляется что-то новое: японцы странно размахивают руками, поднося их к лицу. Мне кажется, они просят у меня автограф. Если честно, я уже готова подписать что угодно. Хорошо, что в этот отчаянный момент появляется наш гид и объясняет, что у меня в багаже лежит зажигалка, провозить которую запрещено. Lighter.
ГИД Мила-сан. Правда, она не Мила. Но нам так проще запомнить, а ей самой нравится этот русский эквивалент. Кстати, японок по имени зовут только мужья. Не правда ли, трогательно? И уж куда как лучше, чем все наши «заи» и «малыши» – ничего придумывать не надо, все окружающие тебя зовут по фамилии, и только любимый по имени, и он же единственный (если не считать родителей), кто это имя знает. У Милы-сан прекрасное чувство юмора. Отлично зная русский язык, она иногда специально что-то меняет, отчего и привычные слова и выражения обретают несколько иной, более точный смысл: «Завтра вы должны быть свежими огурцами», «Японские мужчины всю неделю умирают за компанию, а в субботу спят».
| РЕКАН – гостиница в национальном японском стиле. Ширмы, экибана, татами, кимоно. В лаковой шкатулке – бумага и кисть. Когда ходишь босиком, носишь кимоно и смотришь на Фудзияму, очень хочется что-нибудь написать или нарисовать именно кистью. Сначала я срисовала иероглиф, получилось не очень изящно. Тогда я написала: «Ем рис, пью саке, смотрю на Фудзи. Половина пути самурая пройдено». Еще в рекане сероводородные ванны-купели. С видом на Фудзи. Лежу в теплом сероводороде, смотрю на вершину – мания (см. ниже) явно прогрессирует. |
ЧАСЫ Пунктуальность японцев шокирует даже дисциплинированных европейцев. Чего уж говорить о российских журналистах? Мила-сан очень переживает, когда кто-то из нас задерживается или опаздывает. Как-то за обедом она замечает, что ни у кого из нашей группы нет часов. Мы объясняем, что мобильный телефон наше все – он же часы, он же будильник, он же плеер. Мила-сан удивляется и как будто невзначай демонстрирует свои часы Citizen, которые не надо заводить/переводить, и объясняет, что они работают на солнечных батарейках, а точность их сверяется по спутнику. Часы из нашей группы никто так и не приобрел. Со временем Мила-сан стала относиться к нашим опозданиям лояльнее, но ходить начала еще быстрее – перемещаясь почти бегом, мы едва за ней успевали.
ХАКОНЭ Курортный район, известный своими горячими источниками (рекан находится именно здесь). По канатной дороге перемещаемся в район вулканической активности. Горные пейзажи в дыму и запахе сероводорода. Если любишь «Ессентуки №17», чувствуешь себя очень комфортно. В горячем источнике варят яйца, которые становятся черными. Если съесть такое яйцо, жизнь удлиняется на семь лет.
| ФУДЗИ – сначала я ничего не почувствовала. Гора и гора, как на картинках. Потом стала наблюдать за японцами, которые при любой возможности смотрели на снежную вершину – из окна поезда, с площадки небоскреба, с палубы прогулочного теплоходика. И я заболела. У меня началась настоящая фудзимания. Вершина горы постоянно менялась – то она была серой и неопрятной из-за зацепившихся за нее облаков, то в лучах солнца становилась аккуратно-белой, как первоклашка 1 сентября, то расплывалась мягкими очертаниями в сумерках, чтобы проявиться тонкими четкими линиями ранним утром. Я стала заглядываться на вершину чаще, чем японцы. Остановившись в рекане, надела кимоно и села пред прозрачным окном-стеной, чтобы смотреть на холодное озеро, склоны гор, покрытые лесами, и парящего на фоне лиловой в закатном солнце Фудзи орла. Я смотрела три часа вечером и четыре утром, когда Фудзи стала розовой.
Я почти и не спала. По-моему, я достигла гармонии. По крайней мере, мне так кажется. |
ПАЛОЧКИ В принципе есть можно и руками, если не получается. Но палочками гораздо вкуснее. По правилам разъединять палочки положено в горизонтальном положении, жестом «от себя». И еще нельзя, чтобы кто-то тебе помогал. Как-то, тщетно пытаясь выловить из общей миски и перенести на свою тарелку кусочек верткого тофу, я попросила коллегу поддержать строптивца снизу своими палочками, пока я покрепче схвачу его за бока. Увидев наши манипуляции, Мила-сан пришла в ужас: «Девочки, так нельзя!» От неожиданности мы едва не выронили палочки, а тофу вновь от меня ускользнул. Оказалось, что таким способом переносят прах умерших при погребении. Тофу в этот вечер я не ела.
О В японском языке нет буквы Ш и нет соответствующего ей звука. Поэтому правильно говорить «суси», а не «суши». Но еще правильнее говорить «о’суси». Мы поинтересовались у Милы-сан, что дает «о»? – «Ничего не дает. Уважение».
ВМЕСТО ЭПИЛОГА Я описала лишь незначительную часть того, что видела. Неделя в Японии – это и много и мало одновременно: красоту, как сильнодействующее лекарство, нужно принимать малыми дозами. И я обязательно вернусь. Ведь фудзимания у меня так и не прошла...
Анна Жуковская