Восточные сказки: почему ты можешь забыть что угодно, но не путешествие в Катар

В чем причина такой журналистской немоты? Сказала бы, в переизбытке эмоций. Или в том, что количество впечатлений и сгоревших сантиметров носа на один квадратный метр дня получилось чуть-чуть заоблачным. Но все это, все же, отговорки. Главная причина в том, что сложно, знаете ли, подобрать слова для вселенной, где ты побывал впервые и чувствовал себя пришельцем — до одури, кстати, счастливым. Но я, правда, сейчас очень постараюсь.

И сразу же сделаю признание. С географией у меня все не так уж гладко. Вернее сказать, Францию от Испании на контурной карте отличу, а вот попросите сказать, где спряталась Иордания — увольте. Вот и Катар для меня (да простят катарийцы) был расположен где-то между «Не Эмираты» и «Пуховик можно выбросить, круглый год тепло». Поэтому после получения билетов и праздничных плясок на кровати я пошла за информацией в Википедию.

А та сразу поставила меня лицом к лицу с вот таким поисковым запросом: «Почему Катар — самая богатая страна».

И это реально важно знать перед тем, как я расскажу обо всем, что увидела на побережье Персидского залива (местные называют его Арабским). Катар — не просто сказочный край из песни «Арабская ночь, волшебный восток», а самая богатая страна мира. Конечно, из года в год иногда она спорит с Сингапуром и прочими «топами», но всегда остается в четверке лидеров. А значит, это в прямом смысле другой мир: в нем по-другому люди одеваются, едят, говорят и вообще себя чувствуют. Хотя счастливы они, кстати, не круглый год — но об этом дальше.

«Зелень» здесь можешь трактовать как угодно, и как растительность, и как инвестиции. Большие инвестиции, которые рекой потекли в страну после 1980-х, когда в Катаре началась полномасштабная добыча нефти. До этого долгое время государство находилось под британским протекторатом, но ближе к 21 веку произошел огромный перелом. Из зависимой страны, которая жила на доходы от экспорта жемчуга, поставляя его в Британию, Индию и другие регионы, Катар сам стал жемчужиной для Персидского залива — и лакомым кусочком для самых талантливых бизнесменов.

В итоге сегодня здесь из 2,7 миллионов человек лишь 13% — местные жители. Все остальные — приехавшие из той же Британии, Норвегии, Америки, России и других стран искатели лучшей жизни. Законы сложены так, что местным, в целом, можно вообще не работать, и при этом жить в государстве, которое из бескрайней пустыни за пару десятилетий превратилось в райский оазис. Во всех смыслах.

Не говорю даже о льготах, хотя они просто сказочные. Хочешь учиться в Гарварде — государство выделит стипендию; заболел, будучи вдали от дома — тебя положат в лучшую больницу. Катар в прямом значении слова просто расцвел: на месте бесконечных пыльных пустынь появились футуристичные небоскребы, парки развлечений, как из самых смелых снов Диснея, и отели, которые проще спутать с инсталляциями для какого-то фантастического кино.

Чтобы почувствовать размах, просто скажу: к чемпионату мира по футболу катарский министр по вопросам энергетики Саад бен Шарида аль-Кааби распорядился высадить миллион деревьев, а к 2030-му году — еще десяток. Для сравнения, в Швеции живет чуть больше 10 миллионов человек: посадил бы каждый по деревцу, получилась бы штатная катарийская программа по озеленению. Так, на пару ближайших лет.

И это не ирония — все в Катаре действительно выглядит дико монументально, но при этом просто, как будто естественно. Перед тем же ЧМ в Дохе, столице страны, почти не было тротуаров — просто не нужны, так как все передвигаются на личных авто. Но для фанатов футбола дорожки, бордюры и тропинки в местных парках, конечно, сделали.

А еще систему охлаждения улиц (!), чтобы летом в 50-градусную жару можно было выбрать на прогулку, посмотреть, как там с утра себя чувствует самая богатая страна мира. Это, наверное, единственная боль катарийцев — адски горячий июль, который по сравнению с комфортными +30 во все остальные месяцы ощущается, мягко говоря, слишком.

Причем местные рассказывали нам о самоохлаждающихся улицах совершенно спокойно, даже немного удивляясь: а что, бывает по-другому?

И это, пожалуй, главная отличительная черта Катара, которая не даст спутать его с любой другой соседней страной. Дубайская нарочитость с позолотой всего, что только можно позолотить, и инкрустацией драгоценных камней везде, куда они поместятся, здесь не ценится.

Да, небоскребы, кажется, и впрямь вот-вот поцарапают небо, а стены в Fairmont Hotel, где мы остановились, действительно были выложены из плиточек, покрытых 24-каратным золотом — но выглядит это все настолько гармонично и, даже сказать, интеллигентно красиво, что сравнивать с новыми деньгами Катар не хочется. Хотя он, по сути, и является центром этих самых новых денег.

Нужно отдать архитекторам и дизайнерам должное: они учли ошибки других арабских стран, которые быстро разбогатели и тут же начали демонстрировать свое богатство.

Доху специально разделили на несколько локаций: например, новый район Mina District похож на Венецию с невысокими цветными зданиями близ порта, где стоят круизные лайнеры, а вдоль набережной плотной чередой расположились споты с местными кафе и ресторанчиками — если заходить в каждый по очереди, то через месяц ты все еще не завершишь этот мини-гастротур.

В это же время деловой центр West Bay напоминает Москва-Сити (иногда ловишь легкую ностальгию), а остров Pearl Qatar — побережье французской Ривьеры с мерно покачивающимися на волнах яхтами и зарослями петуний.

И каждый из этих уголков города органично вписывается в общий паззл — таким образом архитекторы избежали соседства небоскребов и маленьких музеев, стеклянных построек и домов в национальном стиле. Доха, как и весь Катар — это идеальная визуальная чистота, которая ощущается как что-то инопланетное. И что для местных является привычным положением вещей.

При этом нельзя сказать, что Катар в плане культуры просто вобрал в себя лучшее из других государств — точно нет! Да, история страны как геополитической единицы не такая уж масштабная, но культура самого региона — Персидского залива — невероятно интересна. Поэтому Катар, будучи самым прогрессивным государством среди соседей, взял на себя миссию по объединению общего наследия — в том числе в музейных экспозициях.

Тут нужно сделать отступление. То, как катарийцы подходят к вопросу музеев — честное слово, пусть все бы так пеклись о своей истории! Когда экскурсовод как бы смущаясь говорил: «В этом зале — пока что временная экспозиция», мы с коллегами нервно переглядывались — эта временная выставка выглядит куда современнее и продуманнее, чем большинство постоянных, что мы когда-то видели! А Музей исламского искусства — это нечто, что описанию вообще не поддается.

Здание создано по проекту Бэй Юмина, американского архитектора китайского происхождения, который спроектировал знаменитую стеклянную пирамиду в Лувре. Музей совмещает крупную коллекцию исламского искусства, исследовательский институт и библиотеку, а еще — ресторан IDAM от мишленовского шефа Алена Дюкасса с невероятным видом (из разряда «сделать миллион фотографий, и ни одна не передает всей красоты»).

Изюминка экспозиции в Музее исламского искусства состоит в отсутствии общего света: лучи направлены на каждый отдельный экспонат, которые находятся в полностью затемненных залах. И да, мы говорим об одной из самых полных коллекций исламских артефактов в мире.

И если ты переживешь красоту этого места, то визит в Национальный музей Катара надолго выбьет тебя из колеи. Известный французский архитектор Жан Нувель проектировал эту розу пустыни около 10 лет, чтобы из стекла и фибробетона создать настоящий мини-город будущего.

Несмотря на то, что строение кажется неземным, на самом деле Нувель ориентировался на вполне себе натуральные формы: не зря Музей называют розой пустыни — это она и есть. Внутренняя организация и экспозиция — тоже своеобразное признание в любви к стране и ее жизни во всех проявлениях: здесь есть экспонаты, посвященные даже местной флоре и фауне, добыче жемчуга и, конечно, самой истории региона от древних времен до наших дней.

С одной стороны, здание кажется настоящим чудом в песках, с другой — настолько органично в них вписывается, что ты уже теряешь грань между реальностью и фантазией архитекторов, который работали над образом Дохи. По большому счету, грани и правда нет: на каждом шагу здесь — предмет искусства. Причем это не фигура речи.

Поворачиваешь влево на одной из тропинок рынка Сук-Вакиф — видишь «Золотой палец», скульптуру французского художника Сезара Балдаччини. Выходишь в парк возле Музея исламского искусства — попадаешь в сад инсталляций японской художницы Яёи Кусамы под кодовым названием «Моя душа цветет вечно». Даже мост Аль-Вахда, спроектированный как сеть для ловли жемчуга, кажется произведением искусства — хотя так оно, конечно, и есть.

Кстати об искусстве. Доха уже не первый год делает мощное заявление о том, что в вопросе моды она среди столиц Персидского залива — лейтмотив. В 2021-м в культовом пространстве M7 в районе Msheireb Downtown Doha открылась выставка Dior, а в преддверии ЧМ просторные залы заняла экспозиция Valentino. Которая целиком и полностью отнимает у Парижа его знаменитый слоган: увидеть — и умереть.

Потому что такой любовью к моде, деталям, архивам и творчеству дизайнеров не пропитано, пожалуй, ни одно пространство в мире. Рискну предположить, что даже в мастерских самих модельеров все обустроено не с такой теплотой, как это сделали в M7. Залы так тонко поделены на эпохи развития модного Дома, настроения, коллекции, что кажется, будто ты не пришел знакомиться с выставкой — а проживаешь историю Valentino прямо здесь.

В залах «Начало» и «Ателье» — зарисовки и мудборды с примерами тканей, от которых отталкивался маэстро Валентино Гаравани, когда создавал свои шедевры. И да — настоящие! И такие же настоящие платья леди Дианы, Жаклин Кеннеди, Одри Хепберн, огороженные еле заметной нитью — рядом с ними не то что стоять, дышать боязно. При большом желании нарваться на депортацию из Катара к ним, конечно, можно и притронуться — но атмосфера места не позволяет.

Отдельный зал, Capriccio Romano, посвящен любви к Риму, итальянской живописи и кинематографу, а еще — черно-белой кутюрной коллекции Valentino 1968 года. Еще одно помещение, сконструированное как сцена — оммаж звездам-любимицам Валентино и Пьерпаоло, которые выходили в кутюре на красные дорожке. Здесь и легендарное желтое платье Зендаи, и черно-белый образ Джулии Робертс (оказалась такой крохой!), и розовые перья Леди Гаги из 2018-го. И ощущение, что ты находишься в сокровищнице.

Кстати, о сокровищах. Их в Катаре немало (и я сейчас говорю о реальных драгоценностях, а не метафорических диковинках), причем огромное их количество раз в год сосредотачивается в залах Doha Jewellery & Watches — выставке, которая считается одним из главных светских событий в стране. Помнишь, мы восхищались Ириной Шейк в драматичном платье Alaia, когда модель навещала Доху? Пока мы смотрели на нее, она смотрела на ожерелье Fantasy от Louis Vuitton.

И кольцо Infinity от Piranesi в «бесконечной» оправе, и на сверкающие украшения Valentino, которые были выпущены ограниченным тиражом, чтобы поддержать запущенную фондом «Образование превыше всего» благотворительную инициативу «Детское образование» — кстати, курирует ее наша обожаемая шейха Моза. И на броши Tiffany & Co. Bird on a Rock размером с кулак — или разбитое сердце редактора моды.

Причем украшения — даже те, которые весят чуть ли не с новорожденного ребенка - можно довольно спокойно примерить. Ну, если духу хватит. Хотя для местных это совершенно не проблема: здесь девушки стройными рядами восседали на диванчиках и протягивали руки, чтобы на них примерили платиновые браслеты и бриллиантовые кольца, принесенные в резных шкатулках. А ювелиры, завидев постоянных клиенток, выходили, чтобы обсудить прозрачность камня.

Увидеть таких мастеров воочию и перемолвиться с ними хоть парой слов — большая удача, если ты не потратила на выставках прошлых лет сумму, равную трем особнякам Билла Гейтса. Но нам (прости, Билл) действительно повезло, и к «руссо туристо» вышел Хусейн Аль-Фардан, глава Alfardan Jewellery, основанных более полувека назад.

На этом моменте слова опять застыли в горле: когда не просто мастер, а настоящий маэстро, посвятивший сбору жемчужин чуть ли не всю жизнь, любовно перебирает лучшие находки в своей коллекции и рассказывает о свойствах каждого (!) драгоценного камня, добавить нечего — остается только слушать и завороженно наблюдать за тем, как одна за другой из рук на красный бархат падают перламутровые жемчужины.

...

И, наверное, только этим медитативным процессом можно хоть немного, но описать то, что ждет тебя в Катаре. Среди всех драгоценностей эта страна могла бы быть гигантским слитком золота — средств ей хватит. Могла бы быть чопорным колье с тяжеловесными изумрудами или парой серег с горящими рубинами, оттягивающими уши. Но нет, все это больше похоже на Эмираты, Кувейт или Оман.

Катар — скорее точеная диадема, в которой искусно сплелись крупные камни-рекордсмены, обрамленные витиеватым узорами бриллиантов. Не споря друг с другом, они гордо и спокойно сияют, бросая блики на центр этого произведения искусства — жемчужину. Так и катарийские города, музеи, сафари, курорты и небоскребы сплетаются в одну замысловатую мозаику: да, повсюду в этой стране — осколки разных культур, и да, огранку для них создали совсем недавно.

Но при этом Катару не нужно кричать о том, что среди стран Персидского залива он первый в вопросе технологий, бизнеса, культуры и искусства — настоящие знатоки это и так знают, а тех, кто приехал сюда впервые, страна сама влюбит в себя за считанные дни. Как и подобает настоящей жемчужине.