Вижу берега: наша колумнистка Марта Кетро – о том, как человеку живется у моря.
О чем не догадывается мечтатель, так это о вездесущей сырости, вызывающей плесень, которая поражает всё: еду, одежду, любую вещь, пролежавшую на одном месте несколько недель. Об испорченных кожаных сумках и туфлях, о белье, не сохнущем в доме, несмотря на жару, о солонках, в которые подсыпают рис, иначе соль слеживается и каменеет. О деньгах, которые приходится проглаживать утюгом – отнюдь не ради магических ритуалов, а чтобы извести всё ту же плесень. Это не говоря о ветрах, сдувающих с балконов шезлонги и цветы. И да, приморские жители не валяются целыми днями на пляже, иные за лето купаются даже меньше, чем энергичные туристы за пару недель.
Зима у моря тоже кажется прекрасной. Ах эти заснеженные пальмы, серая вода, небо с тяжелыми облаками и ветер, сгоняющий песок в маленькие дюны. Можно ходить на берег, красиво кутаться в шаль, вглядываться в бесконечный горизонт и чувствовать себя Ассоль, ждущей своего моряка. А дома варить душистый глинтвейн и попивать его, слушая отдаленный шум прибоя и уютное мурлыканье кота.
Вот только зимние бури всё портят. Хлещет холодный косой дождь, ураган иной раз ломает деревья, а к морю не подойти – ветер не выпускает на берег, сбивает с ног. Рискнешь выйти, и тебе в считаные минуты обеспечены обветренные щеки, спутанная грива дыбом и насквозь мокрая одежда. Кондиционер не справляется с влажностью, и твоя прекрасная шаль отказывается сохнуть, а вместо аромата корицы и гвоздики в воздухе витает запах мокрой шерсти. Кот кричит от возмущения и не желает покидать постель.
И всё-таки море – огромная радость, великая колыбель, принимающая каждого в свои объятия и укачивающая, как ребенка. Место покоя, где можно найти точку внутреннего равновесия и потом возвращаться к ней, просто гуляя вдоль воды – то голубой, то серой, спокойной или буйной, ледяной или теплой. И всякая женщина прекрасна, когда идет по берегу и бриз треплет ее волосы и раздувает платье, превращая его в парус, будто она и Ассоль, и моряк, и легкая лодка, и часть этой сильной большой воды, и сама жизнь.