Тысяча чертей: почему француженки ненавидели мушкетеров

До 1629 года рота подчинялась капитан-лейтенанту легкой кавалерии, потом мушкетеры приобрели самостоятельность. С 1634 года капитаном роты считался сам король, однако ее фактическим командиром был граф де Тревиль, носивший звание капитан-лейтенанта. Де Тревиль был гасконцем, и рота пополнялась преимущественно его земляками.

Гасконь во Франции была на особом положении: до XII века она являлась отдельной страной со своими правительством, обычаями и верованиями. Земля Гаскони не отличалась плодородностью, и потому многие покидали родину, чтобы сделать карьеру за ее пределами. Характер гасконцев представлял собой гремучий коктейль из воинственности, практичности и жажды славы: вынужденные рассчитывать только на себя, выходцы из Гаскони всегда делали ставку на упорство и хитрость. А еще на взаимоподдержку: знаменитое «Один за всех, и все за одного!» не зря стало девизом мушкетеров в романе Дюма.

В Париже гасконцев не любили. Воинственность хороша в бою, в городе она доставляла лишь неудобства. Столичных жителей коробило от грубых шуток, бахвальства и агрессивности мушкетеров, однако открыто выступать против любимцев короля никто не решался. Зато они стали неизменными героями пьес: писатели обожали изображать их в карикатурном виде. Мелкий дворянин, жадный до денег, помешанный на вопросах чести и лгущий ради любви к искусству, — такой литературный образ гасконцев сложился к XVIII веку. Тогда же в обиход вошло выражение «мушкетерские манеры», означающее грубое и наглое поведение.

Тяга к деньгам у мушкетеров появилась по объективным причинам. Дворянин не имел права заниматься физическим трудом, и потому все, у кого не было собственного имения или желания им управлять, стояли перед простым выбором: либо служить церкви, либо делать военную карьеру. Последняя, увы, редко помогала мушкетерам обогатиться: считалось, что аристократы и так состоятельны, а потому им выдавали лишь мушкеты. Всё остальное приходилось покупать самим: от шпаг и до лошадей (обязательно белых или серых).

Жалованье рядового мушкетера составляло 300 ливров в год. Для сравнения: ломовой извозчик зарабатывал 30 ливров в месяц (360 в год), пастух — 28 ливров (336 в год). Мушкетерам приходилось жить на 38 су в день: хватало разве что на еду — и то не лучшую.

Молодые военные постоянно находились в поиске денег: они выпрашивали их у родственников, занимали и перезанимали друг у друга и часто становились жертвами ростовщиков. Комплект из шпаги, мушкета и повседневной одежды стоил 250 ливров, в несколько сотен обходилась хорошая лошадь «правильной» масти. Кроме того, дворянин обязан был иметь слугу, которому полагалось платить. Впрочем, обычно спутники мушкетеров никакого жалованья не получали и довольствовались едой и обносками с плеча хозяина.

В 1660 году появилась вторая рота мушкетеров: кардинал Мазарини подарил королю на свадьбу свой отряд. Их называли черными мушкетерами из-за масти лошадей, на которых Людовик пересадил отряд. Роты враждовали, и временами соперничество принимало весьма странные формы. «Серые» и «черные» мушкетеры состязались в роскоши — это соревнование получило название вой ны кружев. Все деньги уходили на то, чтобы переплюнуть противника: мушкетеры золотили или серебрили кружева на белье, обшивали рукава золоченым галуном, украшали мундиры жемчугом и бриллиантами.

Но на что же питаться, когда все ливры ушли на дорогую одежду? Мушкетеры быстро нашли выход — они просто-напросто объедали хозяев, у которых квартировались. В 1661 году Людовик XIV приказал своим воинам объединяться по двое и селиться в предместье Сен-Жермен. Домовладельцы были обязаны предоставить каждому постояльцу комнату с двумя постелями — для господина и его слуги — и два места в конюшне для лошадей.

Разумеется, жители Сен-Жермена — монахи, профессора и аристократы — были не в восторге от соседства с малообразованными и грубыми гасконцами. Но их никто не спрашивал: заселить любимчиков короля в дом могли и насильно. Впрочем, можно было избавиться от этой чести, уплатив особый налог купеческому старшине. В итоге мушкетеры чаще всего оказывались в домах тех, кто был стеснен в средствах, и потому вызывали особую ненависть у хозяев квартир.

«Черных мушкетеров» поселили на улице Шарантон в Сент-Антуанском предместье Парижа. Квартал был начисто лишен источников воды, однако военных это не смущало. Пили они вино, белье отдавали стирать прачкам, а мыться ежедневно считалось вредным: люди верили, что с водой через поры проникают болезни, а частые купания уменьшают мужскую силу. Вместо этого полагалось несколько раз в день менять сорочки, однако и этим мушкетеры пренебрегали. Во французском языке до сих пор есть выражение «устроить стирку по-гасконски»: для этого надо просто надеть грязную рубашку наизнанку.

«Причиной, по которой французы охотно сражаются на поединках, является то, что Франция находится под знаком Марса в созвездии Овна, и точно так же, как бараны отходят от стада, чтобы сшибиться лбами, так и французы отдаляются от основных воинских частей, чтобы сразиться друг с другом», – говорится в «Трактате против дуэлей» 1610 года.

Созвездие Овна было поистине смертоносным: с 1598 по 1608 год на дуэлях во Франции погибли восемь тысяч дворян. В 1926 году власти попытались положить этому конец, ужесточив и без того суровые законы. Согласно новому эдикту, за дуэль без смертельного исхода полагалось лишение дворянства, шельмование или смертная казнь, за поединок, в котором один из участников погибал, — конфискация всего имущества и смертная казнь.

На какое-то время дуэли прекратились, однако потом привычка взяла свое. Чаще всего дрались мушкетеры и гвардейцы кардинала, но случалось схлестнуться в поединке и священнослужителям, и даже женщинам. Правда, когда королю доложили о поединке на пистолетах между двумя придворными дамами, он лишь засмеялся и сказал, что запретил схватки только мужчинам.

В 1643 году кардинал Мазарини выпустил очередной эдикт против дуэлей, напоминая, что лишь вой на позволяет «покрыть себя единственно возможной славой, служа своему государю и своей отчизне». В том же году погиб на дуэли Арман д’Атос д’Отвиль, бывший прототипом знаменитого Атоса из романа Дюма: к тому времени он успел прослужить в мушкетерах лишь три года, молодому человеку было всего 25 лет. В следующие восемь лет в поединках погибли четыре тысячи дворян.

Основной причиной стычек были совсем не вопросы чести: дрались чаще всего из-за женщин и долгов или просто напившись. Ссора могла начаться в любом месте: в 1642 году литератор Шарль Сорель писал, что в партере театра зрители, «затеяв ссору из-за пустяка, хватаются за шпагу и прерывают весь спектакль».

Поводы для дуэлей временами были смехотворнее, чем платок, уроненный Арамисом. Вот как, например, описывает в мемуарах граф де Бюсси-Рабютен (1618–1693) полученный вызов. Возвращаясь из театра, Бюсси встретил незнакомого ему дворянина по имени Брюк, и между ними состоялся следующий разговор.

— Правда ли, будто граф де Тианж назвал меня пьяницей? — поинтересовался Брюк.
— Ничего подобного я не слышал, да и видимся мы с графом редко, — ответил Бюсси.
— Помилуйте, он ваш дядя! Поскольку я не могу получить сатисфакции от него, я обращаюсь к вам.
— Раз вы хотите поставить меня на место моего дяди, я отвечу, что тот, кто утверждал, будто бы он называл вас пьяницей, солгал!
— Так говорил мой брат, а он еще дитя.
— Ну так выпорите его за то, что говорит напраслину.
— Я не потерплю, чтобы моего брата называли лжецом, защищайтесь!

Не брезговали военные драться и с гражданскими, ничуть не смущаясь тем, что силы неравны. В 1768 году полиция задержала трех мушкетеров, которые напали на кучера, кузнеца и башмачника, покалечив их так, что понадобился хирург. Надо ли говорить, что ни сами ремесленники, ни их жены не испытывали теплых чувств к тем, кто мог напасть на человека на улице ради развлечения?

С женщинами мушкетеры вели себя с присущей им наглостью. Александр Дюма рассказывал, как его отец, граф де ля Пайетри, сопровождал в театре красавицу-креолку, пользующуюся популярностью в свете. Один мушкетер из партера узнал женщину, приказал открыть ее ложу, вошел и, не спросив разрешения, уселся рядом и завел разговор. Когда дама обратила его внимание на то, что она не одна, ответил: «Ах, извините, я принял этого господина за вашего лакея». Возмущенный граф вытолкал мушкетера из ложи, а спустя несколько дней ранил его в плечо на дуэли: в этот раз обошлось без смертельного исхода.

Среда мушкетеров была неоднородна: «черные» вобрали в себя цвет французского дворянства, благодаря чему пользовались успехом у женщин. Однако до появления второй роты большинство мушкетеров были людьми малограмотными и не особо культурными, и о романах с аристократками не могло быть и речи. Даже хористки и танцовщицы, и те предпочитали людей более знатных и богатых. Так что военные решали свою проблему весьма тривиальным способом: посещали бордели, которые назывались лавками чести, или заводили содержанок из числа нетребовательных провинциалок, которые прибывали в столицу в надежде стать куртизанками.

Что касается брака, то мушкетеры были типичными конформистами: приданое интересовало их гораздо больше, чем любовь. Д'Артаньян, например, еще будучи поручиком мушкетеров, невероятно удачно женился: его супругой стала Анна Шарлотта Кристина де Шанлеси, баронесса де Сент-Круа, состояние которой оценивалось в восемьдесят тысяч ливров. Особой любви, судя по всему, он к ней не испытывал, да и сама баронесса ничем не напоминала прелестниц из романа Дюма: она была немолода, не особо красива и к тому же обладала сварливым характером и обожала судиться с родственниками.

Состоятельную девицу могли и похитить: например, о помощи в таком предприятии маршала де Грамона просил его ординарец дю Тертр. На вопрос де Грамона о чувствах ординарец ответил, что любовь ни при чем — просто девушка весьма богата. Не удивительно, что большинство браков не были счастливыми. «Любовь можно унести с собой в могилу, но она не перешагнет порога церкви. Женятся, чтобы ненавидеть», — говорила писательница и автор любовных романов Мадлен де Скюдери, жившая в XVII веке.

Распустили мушкетеров 15 декабря 1775 года — сразу после смерти Людовика XV. Их история насчитывает почти 200 лет, и на ее протяжении мушкетеры, несомненно, менялись. После создания второй роты они постепенно превратились из отчаянных рубак, которые с трудом могли поставить подпись, в людей, из среды которых выходили писатели, мемуаристы и дипломаты. Впрочем, изжить при этом гасконскую самоуверенность и воинственность так и не удалось.

Мушкетеры были продуктом своего времени, очень далеким от того образа, который привычно рисуется у нас в голове. Не стоит романтизировать прошлое: очень редко герои кино и книг похожи на свои исторические прототипы.

Фото: Getty images, Legion media