«Ты нужна ребенку здоровой и счастливой»: как мама помогла мне справиться с родительством

Моя мама, София Андреевна Рыкова, родилась в 1966 году в семье преподавателей. Детство ее прошло в Воронеже, после школы она поступила в Воронежский государственный университет, стала математиком, однако преподавала этот предмет недолго — позже она получила второе высшее образование и стала учительницей музыки. В 1992 году мама вышла замуж за моего папу, Николая Васильевича, в 1993 году родилась я, а в 1996 — сестренка Таня.

Что же до сих пор вызывает во мне восхищение, благодарность и желание быть такой же родительницей, как моя мама? Рассказывать об этом можно долго.

Во-первых, мы с сестрой ни разу ни разу не слышали «девочка должна» — например, носить платья или не лазать по деревьям. Мама считала, что ребенок — это ребенок. Он бегает, прыгает, рвет штаны, пачкает кофточки — это абсолютно нормально. Девочка хочет играть в войнушку и носить синие шорты? Отлично, пусть этим и занимается.

Во-вторых, нас приобщили к бодипозитиву, когда о нем еще никто не слышал. Кто-то сказал, что дочери полноваты и им нужно худеть? Мама сразу интересовалось, а почему, собственно, человек считает, что наш вес — его дело.

Дедушка, которого я очень любила (и было, за что!), имел неприятную привычку делать акцент на том, что мы с сестрой чересчур полные. Он, конечно, делал это из лучших побуждений — переживал из-за здоровья внучек. Мама своего отца очень уважала и даже немного побаивалась. Но когда речь заходила о нас, то она всегда была категорична: не мешайте детям нормально есть. Нам она говорила, что мы прекрасно выглядим, а вопросы здоровья надо обсуждать не с окружающими, а с врачом.

Так было со всем. Хочешь избавиться от волос на ногах? Отлично, мы купим бритву. Но сначала подумай, почему ты это делаешь. Вот такие проблемы могут возникнуть — я не пугаю, но хочу тебя о них предупредить. Маникюр? Пожалуйста, если тебе нравится, но не забывай, что обычные ногти тоже отлично выглядят. А вот прикус, например, мне исправляли, потратив на это огромную сумму денег. Да, дорого, но нужно для здоровья.

В-третьих, мы всегда знали, к кому идти за безусловной моральной поддержкой. Неважно, что мы сделали и насколько были неправы. Мы знали, что не нужно врать — нас всегда выслушают. Да, могут наказать, но справедливо и соразмерно — обычно методом «возмести ущерб». У мамы было табу на любые физические наказания — даже подзатыльник в нашей семье был «вне закона».

В четвертых, мама никогда не уставала заниматься нами. По-настоящему я оценила это, когда сама стала матерью. Для меня три часа с малышом — реальное испытание, а через сутки я начинаю лезть на стену. Разговаривать с подросшим ребенком, учить его чему-то, гулять — пожалуйста. Но ролевые игры или многочасовая имитация паровозика — это где-то вне моей вселенной. А мама... Мама могла играть со мной в Золушку весь день.

В пятых, мама относилась к детям как к личностям и уважала наши границы. Я помню себя с двух с половиной лет — уже тогда ко мне прислушивались, со мной говорили. Я не боялась оставить свой личный дневник или детские стихи на видном месте, потому что знала — их никто не прочитает, пока я не дам на это разрешение.

Моя бабушка (о, ей бы я с удовольствием посвятила отдельную статью!) любит повторять, что для того, чтобы вырастить ребенка, нужна целая деревня. Эта традиция соблюдается в нашей семье — молодая мать получает безусловную поддержку и всестороннюю помощь.

Мы с мужем были очень молоды, даже юны, когда стали родителями. Я боюсь представить, во что превратилась бы наша жизнь, если бы не мама. Во многом благодаря ей мне удалось победить послеродовую депрессию — а ведь большинство представителей поколения 60-х в нее до сих пор не верят. Мама не знала научных тонкостей, однако обладала достаточно высокой эмпатией, чтобы понять: дочкин раздрай — это не блажь или усталость, а патологическое состояние. Помог и супруг, который не только стойко выдерживал мои истерики, но и настоял на обращении к психиатру.

Даже сейчас многие считают, что нельзя уставать и тем более страдать от материнства — что уж говорить про времена, когда мы стали родителями! Но мама отлично понимала, что это не так. Она устраивала нам регулярные «отсыпные» — мы оставляли с ней сына, а сами отправлялись в дачный домик или к свекрови, и там валились в кровать. Мама дала нам возможность не сидеть в четырех стенах — благодаря ей мы могли даже путешествовать.

Когда после развода я перебралась в Москву, чтобы заработать на лучшую жизнь, мама осталась «на подхвате». Конечно, она не могла жить со мной и с сыном постоянно, но она приезжала по первому моему зову. Когда не складывалось с садиком, когда я уставала настолько, что не могла нормально выполнять материнские обязанности, когда болела — мама всегда приходила на помощь и увозила внука с собой в Воронеж.

Наверное, правильнее сказать, что я помогала ей, а не она мне. Но это была не просто физическая поддержка — за ней никогда не следовало «моральных» санкций. В тяжелые периоды я могла не видеть сына неделями и сама называла себя «кукушкой». Но моя мама никогда не говорила ничего подобного и всегда твердила: «Ты нужна ребенку здоровой и счастливой».

Думаете, мама полностью погрузилась в мою жизнь? Ничего подобного! Она у меня замечательная и многосторонняя. Забота о внуке не помешала ей в 40 лет получить второе высшее образование, причем учиться она пошла, несмотря на сопротивление своего второго супруга. Она пишет стихи и песни, произведения философского характера, вместе с родственницей и подругой организовывает концерты классической музыки.

Сегодня я хочу сказать этой удивительной женщине: я счастлива, что именно ты моя — мама. Спасибо за всё, что ты делала и делаешь ради нас!