Тренировки по ночам и до тошноты: как я поборола зависимость от спорта

Ничего критичного, как я сейчас понимаю, не было, но в школе надо мной начали издеваться и называть свининой. Врачи настаивали на похудении: первую диету эндокринолог прописал мне то ли в 13, то ли в 14 лет. А в 16–17 я уже сама начала придумывать разные дополнительные ограничения в питании, а потом добавила к ним спорт.

Сначала я занималась по видео Джиллиан Майклс дома. На первых порах всё было неплохо, но чем дальше, тем больше я становилась помешанной на похудении. Тренировалась каждый день, хотя даже фитнес-инструкторы рекомендуют делать хотя бы один-два дня перерыва.

Фитнес не отнимал много времени, хватало 30–60 минут, но я никогда его не пропускала. Могла отменить встречу с друзьями из-за того, что надо тренироваться, или просто потому, что не хотела идти на праздник или в кафе, ведь там будут пищевые соблазны. Если я вдруг съедала что-то запретное, то добавляла еще одно занятие. Иногда просто без всяких поводов тренировалась и утром, и вечером.

Спорт стал способом решить любые проблемы. Например, бросая курить, я приседала, когда была ломка. Вверх-вниз, вверх-вниз — пока усталость не заместит собой всё.

Похудение — единственное, что меня волновало и действительно радовало. Остальное стало тусклым и неинтересным. Я невероятно собой гордилась, если тренировалась так интенсивно, что меня начинало тошнить: «Какая я молодец, превозмогаю такое!» Я занималась даже с травмами: у меня слабые лодыжки, я их постоянно выворачиваю, а еще как-то вывихнула бедро, оно долго и сильно болело. Это не было «освобождением» от занятий, я просто искала упражнения, которые можно делать лежа и сидя.

В 22 года я поехала учиться в Японию. Думаете, в новой стране и во время интенсивного обучения я снизила нагрузки? Как бы не так! Я добавила постоянную езду на велосипеде, ходьбу и записалась на сериндзи кэмпо — это такой вид боевых искусств, система самозащиты, пришедшая в Японию из Китая.

В Японии у меня появился бойфренд. Начался психологический абьюз: он постоянно ревновал меня, ругал, если я надевала короткую юбку, запрещал общаться с мужчинами. И главное – пытался занизить самооценку, наверное, чтобы ни к кому не ушла. Называл толстой, а я верила.

В этих отношениях я похудела до минимального для себя веса: 60 килограммов. Может показаться, что это немало, но не для моей фигуры. Выглядела я ужасно: голова на фоне худого тела казалась огромной, щеки впалые, под глазами — провалы. Сейчас я понимаю, что картина была пугающей, но тогда мне казалось, что это нормально.

Занятия спортом тогда я пропускала очень редко. Если такое случалось, испытывала жуткий стыд и «отрабатывала» — устраивала двойные или тройные тренировки на следующий день.

Кто считает, что тренироваться — это здорово и прекрасно. Это так, я и сейчас очень люблю движение и физкультуру. Но в то время в моих занятиях не было ничего здорового, однако я этого не осознавала. Вот если люди рвоту вызывают, считала я, это болезнь, а спорт — это же полезно. Я даже не догадывалась, что у меня тоже булимия, только спортивная.

Проблемы с питанием, конечно, тоже были. Я перепробовала всё — низкоуглеводную диету, подсчет калорий, питание по времени и так далее. Некоторые системы были очень странными: например, до 12 ешь что угодно, а потом начинались ограничения. Представьте себе, как при таком графике люди набивают себе желудки до полудня! В итоге пищеварение работало у меня хуже, чем у бабушки. Меня рвало хотя бы раз в неделю, постоянно была диарея или запоры.

К 24 годам я ела 1200 килокалорий в день, работала, училась очно на последнем курсе, писала диплом, а по ночам тренировалась. Иногда я просто рыдала среди белого дня. Близкие за меня переживали, друзья устали слушать одни и те же разговоры о похудении, но если кто-то мне пытался сказать, что что-то не так, я яростно спорила и доказывала, что со мной все в порядке. И вскоре обсуждать эту тему со мной просто перестали.

Можно сказать, что меня спасла случайность: мы расстались с японцем, и я пошла на психотерапию. Там я и поняла, что разрыв с бойфрендом — не единственная проблема. Мы работали со специалистом по экзистенциальному подходу, это терапия отношениями. Психолог показывала на примере своего отношения ко мне, как со мной должны вести себя люди и как я сама должна к себе относиться. И я, конечно, стала понимать, что в моем поведении очень мало любви к себе, заботы и здоровья.

Процесс восстановления был страшным. Именно страшным. Начинается всё с переедания. Это нормально и ожидаемо, но вес растет стремительно, приходит паника. Вначале дошло до 70 килограммов, на 80 я просто в ужасе была, а к 90 становилось уже полегче. Представьте, что вы только что были человеком, для которого худоба — самое важное в жизни, а вас вдруг начинает раздувать. Иногда хотелось снова сесть обратно на диету: мне казалось, что ненависть к каждому дню своей жизни — не такая уж и большая плата за «правильную» внешность.

Жить в весе больше 100 килограммов тяжело. Ходить начинаешь медленнее, но это не самое страшное. Гораздо больнее от того, что говорят люди. Они не желают понимать, что раньше тебе было хуже. Предлагают какие-то компромиссы: «А ты попробуй просто питаться здорово и гулять». Они не хотят признавать, что от этого я не похудею, а любой, абсолютно любой контроль питания откатывает меня назад. Калории, время, углеводы — неважночто. Это плохо для меня кончится, и я лишь буду переедать опять.

Сейчас я толстая, так как после таких жестких диет и тренировок обмен веществ нарушился и, когда я переедала, организм кое-что откладывал. Еще у меня биполярное расстройство, и я довольно много добрала на лекарствах. Но чувствую я себя лучше, чем тогда. Пищеварение работает нормально, я наслаждаюсь жизнью, ем что хочу, моя жизнь не крутится лишь вокруг диет и спорта.

Люди могут думать, что я постоянно поглощаю бургеры и конфеты, но это не так. Сначала я, конечно, просто ела то, что было под запретом раньше. В какой-то момент питание начало выправляться: я искренне полюбила продукты, которые до этого были скучными и диетическими. Например, обожаю греческий салат, различные легкие супы. Иногда, конечно, переедаю, но мы с психологом проработали эту тему, и я уже начала считать их не врагом, а определенным копинг-механизмом, который помогает утешиться и снять стресс. Такое отношение помогло снизить частоту срывов.

Сейчас я всё еще занимаюсь спортом. Мне это нравится, движение для меня естественно и приятно, но я отказываюсь мучать себя. Иногда на тренажерах приходят мысли: «Я занимаюсь недостаточно интенсивно, так как не запыхалась и чувствую себя нормально». Но я их быстро отслеживаю и не даю себе уйти в штопор сумасшедших тренировок из прошлого, держу комфортный темп и нагрузку и постепенно их увеличиваю. Сейчас я не хожу в зал, а начала ходить в бассейн: для толстых это идеальный вид спорта без вреда для коленей и поясницы. И я получаю от плавания настоящий кайф.

Я веду в Instagram (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) блог и рассказываю, что можно ценить себя в любом весе и при любой внешности. Иногда я хочу стать стройнее, ведь мне тяжело из-за налета хейтеров, да и одежду покупать сложно, а я люблю яркие образы. Но сейчас так, как есть. Иногда я даже боюсь похудеть из-за страха потерять подписчиц и часть своей новой идентичности, но напоминаю себе, что вес — переменчивая величина и он не должен определять человека.

Моя деятельность стала для меня одной из важнейших частей жизни. Я изучила большое количество литературы на тему расстройств пищевого поведения и в какой-то момент решила легализовать свои знания, сейчас я переучиваюсь на психолога. Не настаиваю на утверждении, что никому никогда не надо худеть, ведь я сама иногда думаю, что было бы неплохо скинуть 10–15 кг. Но я точно не готова делать это при помощи пыток.

Историю Рины комментирует Юлия Лапина, клинический психолог, автор книги «Тело, еда, секс и тревога»:

«В первую очередь, это очень отрефлексированная история — героиня отлично описывает как изначальные триггеры, так и свое состояние во времена расстройства пищевого поведения. А главное — Рина очень честна в своих страхах, сомнениях о очевидной констатации того факта, что расстройство пищевого поведения никогда не проходит, как боль в ноге: вот она болела, вот доктор понял, в чем дело, дал лекарство, человек его принял и забыл о случившемся.

Человек со спортивной булимией (а в истории красочно описана именно она) чувствует себя, будто бы его РПП – это беговая дорожка с постоянно увеличивающейся скоростью, и вот уже нужно бежать еще быстрее, чтобы хотя бы просто оставаться на месте. Так страшно замедлить бег или остановиться, потому что есть чувство, что после такого «марафона» тело потребует отдыха. Очень сложно даже заметить проблему, ведь занятия спортом одобряются и поощряются в обществе: «Ты такая молодец и следишь за собой».

И, пожалуй, в терапии РПП это и есть самая трудная часть, потому что диетическая культура плохо поддается общественной рефлексии, и человек, решившийся на смелый поступок с этой «дорожки» сойти, мало того что остается один на один со своими тревогами о теле, еде и весе, так еще и может услышать критику: «Ну как так-то? Раньше вот ты старалась и была в форме».

И опять же в этой истории мы видим, насколько важно иметь как свое коммьюнити, которое понимает, какой это ад — в режиме 24/7 думать о еде, теле и тренировках, так и терапевтическую поддержку, что и пытается создать героиня статьи для себя и для других».

Фото: Getty images, Shutterstock, Instagram (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)