Почему пирожки важнее диеты: как закончилась моя модельная карьера

Признаюсь, решению стать моделью способствовало и то, что я завалила зимнюю сессию. Уверенности в пересдаче не было – обычно к пересдаче я знала сильно меньше, чем к обычной сдаче. И, поверьте, это очень плохо, ведь к обычной сдаче я не знала почти ничего. Поэтому мне срочно нужен был запасной план на жизнь. Модельная карьера должна была стать моим спасательным кругом.

Итак, вооружившись несколькими фотографиями, на которых я выглядела максимально модельно – читай измождено, – я села исследовать рынок модельных агентств Москвы. Сразу отсекла те, которые обещали кандидаткам «познавательные поездки за границу и знакомства с обстоятельными мужчинами». Я, конечно, была в отчаянии, но пока не настолько.

Наконец, выбрала более-менее приличное и отправила снимки, честно указав все данные. Ну как честно: все данные минус 5 кг веса и плюс 3 см роста. Честность — это, конечно, хорошо, но и чувство собственного достоинства нужно оберегать. Единственное, что я указала совсем честно, это возраст – 19 лет.

Я не рассчитывала на моментальный успех. Я думала, что мне ответят из пятого-шестого агентства. Все-таки я реалистка: я понимала, что за игру и шампанское в кулуарах подиума придется побороться. Чуточку.

Но, к моему вящему* удивлению, из первого же агентства ответили на следующий день. И даже приятно ответили. Написали, мол, да, девушка красивая, но мы давно взяли себе за правило не набирать моделей старше 17-ти. В 2005 году понятие эйджизм еще не вошло в обиход, и я не могла написать в Facebook’е возмущенный пост про то, как пала жертвой эйджизма. Собственно, Facebook’а в России еще не было. Так что все, что мне оставалось, это извлечь урок из отказа. Урок такой: врать и насчет возраста тоже.

Так что в следующее агентство я отправила фотографии и честные данные минус 5 кг веса, плюс 3 см роста и минус 2 года возраста.

Агентство возглавлял легендарный Гия Джикидзе – человек, открывший Водянову, Володину и вот-вот собирающийся открыть Микулину. Уверенность в том, что моя модельная звезда не сегодня-завтра взойдет на небосводе Милана, укрепилась после того, как через пару дней мне позвонили и назначили встречу. Кастинг! Настоящий кастинг! Любезная девушка по телефону попросила захватить с собой купальник.

– Ну не знаю. Противно все это. Тебя там выстроят с другими девушками и будут осматривать, как на рынке. Противно, – мама не разделяла моего восторга от неумолимо надвигающегося модельного успеха.

Я понимала, что мама, скорее всего, права. Я прекрасно помнила интервью с Натальей Водяновой, рассказывающей про свой первый кастинг, тот, где ее и заприметил Джикидзе. Как ей сказали раздеться до купальника и встать в ряд с другими девушками. Она почувствовала себя одной из многих и отошла. Тут-то он ее и увидел. Но девушек-то в купальниках и правда выстраивали в ряд! Плюс я выросла в 1990-е, во времена, когда главным чтивом страны была газета «Speed инфо». А в ней каждая третья заметка была про девушку, которая мечтала стать моделью, а потом ее изнасиловали, убили, закопали в лесу и продали в рабство.

Честно? Мне было жутковато. Но я решила надеяться на лучшее и заодно оставила всем адрес места, куда собиралась ехать холодным январским днем с купальником в рюкзаке. Кто не рискует, тот не пьет шампанское из маленьких бутылочек, верно?.. Нужно смотреть на мир позитивно и надеяться на лучшее. С тем я и отправилась на первый в своей жизни кастинг.

Когда я вышла из метро «Парк культуры», зимний ветер хлестнул меня по щекам. Было всего четыре часа дня, но Москва уже закуталась в поношенную тьму. Подумаешь, все равно я скоро отсюда уеду! Меня ждут съемки в Нью-Йорке, прет-а-порте в Париже и выходные в Гоа... В ледяную Русь вернусь, пожалуй, в июле.

Я зябко поежилась – последние пару дней, готовясь к кастингу, я почти ничего не ела, так что с теплом и энергией у меня в организме было так себе. Адрес я отыскала быстро и была приятно удивлена, обнаружив, что это не подозрительный амбар и не обшарпанный панельный дом, а некогда заводской квартал, переделанный под стильные офисы. Нынче москвичи попривыкли к Артплеям и Винзаводам, а в 2005 году, уверяю вас, впечатление было грандиозное.

Я открыла тяжелую дверь и принялась отряхиваться от успевшего прибиться ко мне по дороге сугроба. Огляделась. В помещении с кирпичными стенами и высокими потолками играла тихая музыка, лаконичные светильники лениво светили, в дальнем углу блестела кофемашина. На мой вопрос, где располагается модельное агентство, молчаливый юноша с серьгой в носу махнул в сторону лестницы, ведущей на балкон второго этажа.

На лестнице сидела девушка с мейкапом и на каблуках. На коленях у нее лежала гигантская папка. Оказалось, она тоже пришла на кастинг. Несмотря на то, что девушка была опытной моделью – она тут же показала мне свое портфолио, состоявшее из рекламы обивок для диванов, – я приосанилась. Почему-то я чувствовала себя большей моделью, чем она.

Во-первых, я была одета, как одеваются модели в повседневной жизни. То есть никак. Никакого мейкапа, волосы собраны в хвост, прямые джинсы и потертый свитшот. Моделям и на работе хватает мейкапа и нарядной одежды. Во-вторых, девушка явно была сильно ниже. И да, пример Кейт Мосс меня ничему не научил. Кейт – исключение, а не правило.

А когда из стеклянной двери, ведущей в волшебный мир моды, выглянул сам мистер Джикидзе, моя уверенность в себе только укрепилась – ведь он улыбнулся мне широкой улыбкой и попросил подождать. Взял из вежливости портфолио модели, посмотрел его и так же вежливо сказал, что «мы сейчас не ищем такой типаж, извините». Девушка смело выдержала отказ, улыбнулась мне и была такова.

– Проходи, переодевайся, я подожду здесь, – проинструктировал меня вершитель модельных судеб. Но я уже видела по его зажегшемуся энтузиазмом взгляду, что работа у меня в кармане. Смотр в купальнике – это так, простая формальность.

Трепеща, я зашла в помещение. К своему удивлению, я не увидела здесь других девушек-моделей. Зато в углу сидела девушка с копной дредов. Она уткнулась в беленький ноутбук.

– Ничего, если я здесь посижу? Ширма там.

Ничего? Да я готова была расцеловать каждый ее дред от мысли, что мне не нужно оставаться наедине с незнакомцем в купальнике. В смысле, я буду в купальнике. Не думаю, что если бы он был в купальнике, было бы легче...

Но перед тем как отпустить меня за ширму, девушка сделала несколько моих снимков на полароид.

– Хорошо, что пришла без мейкапа, – похвалила меня девушка, лишний раз упрочив меня в мысли, что я в модельном мире уже практически своя.

И вот я зашла за ширму и переоделась в свой любимый выцветший раздельный купальник. Он, как лучший друг, всегда подчеркивал мою худобу. Я слышала, как дверь отворилась.

– Готова?

Вот он – тот самый момент, о котором мечтает каждая девушка под 180 см ростом. Сейчас я выйду из-за ширмы, и сам Гия Джикидзе воскликнет: «Какая неземная красота! Да ты создана для модельной карьеры! Последний раз я говорил такое Водяновой и Володиной!»

Я втянула воздух, чтобы казаться еще худее, сделала шаг, и... Воцарилась тишина. Восторженная, как мне хотелось верить.

– Н-да... – протянул Гия.

Ну ничего, может, он просто не умеет выражать восторг. Но когда я собралась с чувствами, я увидела в глазах Гии Джикидзе, скаута, открывшего Водянову и Володину... разочарование.

– Н-да, – сказал он уже тверже. – Что же с тобой делать?

Я постаралась еще сильнее втянуть живот, но, видимо, момент был утерян.

– Нет, не пойми неправильно, для жизни это хороший вес...

Джикидзе отошел к столу, за которым сидела девушка с дредами. Она протянула ему полароиды. Он внимательно на них посмотрел, вздохнул. Потом посмотрел на меня в купальнике. Поморщился. Поморщился?!

– Давай так. За сколько ты сможешь сбросить 5 кг? Я буду в Москве в конце февраля. Успеешь?

Сглотнув (очень есть хотелось), я кивнула.

– Хорошо. Одевайся. 5 кг, не меньше, слышишь? Иначе не получится.

Я юркнула за ширму и натянула свою модельную униформу. Мне показалось, или джинсы стали натягиваться хуже?

Гия был любезен до конца: он проводил меня до выхода и на прощание сказал: «Звони через месяц».

Но на следующий день я проснулась совершенно разбитая.

5 кг! Как я сброшу эти 5 кг, если я и в свои 58 кг едва не падаю в обморок от голода! И ладно, допустим, я скину 5 кг. Но куда я дену 2 лишних года? Мне же не 17, как думает Гия, мне все 19 – считай, бабушка по меркам мира моды. Я с головой залезла под одеяло. Неужели мне на роду написано быть толстым историком?..

И я поплелась в библиотеку готовиться к пересдаче. Буквы учебника расплывались, Ланкастеры и Йорки смешались в бессмысленную ало-белую кучу.

– Пошли пирожков поедим, – моя одногруппница потянула меня за локоть. На автомате я проследовала в буфет, на автомате купила пару пирожков. На автомате откусила кусочек.

Моментально все – Джикидзе, шампанское в бутылочках, Милан и мои модельные мытарства – перестали иметь значение. Какие же вкусные пирожки! Я откусила еще. И еще. Доела первый, съела второй. Пошла и купила еще два.

Конечно, я не позвонила Джикидзе через месяц. Я не то что не скинула 5 кг, я набрала еще парочку.

Да, моя модельная карьера закончилась, не начавшись. Зато я всю жизнь буду знать, что будь я на 5 кг худее и на 2 года моложе, украшала бы обложку Vogue и была бы крестной очередного ребенка Водяновой.

Но и пирожков в моей жизни не было бы.

*Вряд ли модели употребляли слово «вящий». Но я еще не была моделью