Кого на Руси замуж не брали: 8 недостатков, которых не прощали женщинам

Идет эта баба к обедне

Пред всею семьей впереди:

Сидит, как на стуле, двухлетний

Ребенок у ней на груди.

Эталоном красоты на Руси была дородность. Но не просто полнота, а та, что выдавала силу. Под слоем жирка должны были скрываться мышцы, которые позволят женщине много и тяжело работать — и по дому, и в поле с мужем. Невест оценивали, глядя на их руки и ноги. Обращали свахи и женихи внимание даже на обхват голени — они должны быть «как столпы», которые и мешок позволят поднять, и ребенка часами носить. На смотрины молодухи нередко надевали по две-три пары чулок — чем толще ноги, тем больше шансы девушки выйти замуж.

Худых женщин называли холерой. Таких не любили: кому нужна нахлебница, которая толком ничего по хозяйству сделать не может? Узкие бедра так и вовсе были приговором для невесты — их считали уродством. Помрет ведь с такой задницей при родах! А нужна не только работница, но и будущая мать множества детей. Десяток появятся на свет, выживут четверо, авось, кто-то из них да и прокормит стариков-родителей, когда те не смогут пахать, сеять и боронить.

Каждый жених опасался, что ему достанется ялица — бесплодная жена. Это нередко приводило к казусам: церковь велела искать невинную, но как не посвататься к девке с дитем, да еще и здоровым? Сразу видно — справная будет супруга, если у нее уже есть ребенок. А вот с целомудренной еще непонятно, чем дело обернется: а вдруг «пустоцветом» окажется?

В итоге нравы на территории Руси разнились: где-то невестами могли становиться лишь девственницы, но бывали и области, где женщина с детьми могла не беспокоиться о своем будущем — жених для нее всегда найдется. И, конечно же, смотрели мужчины на родственниц: замужем ли старшие сестры, родили ли? Так что временами девушке мешали выйти замуж не ее, а чужие недостатки.

Бесприданниц не любил никто — ни аристократы, ни купцы, ни простые люди. И дело было совсем не в том, что девушке полагалось «отблагодарить» мужчину за то, что он взял в ее жены. Общее имущество складывалось из того, что приносили в дом оба супруга. С мужчины — лошадь, телега, инструменты. С женщины — посуда, подушки, холсты на одежду для всей семьи, самопрялка.

Со временем нравы изменились: вместо того чтобы снабжать невесту предметами обихода, родители просто давали деньги. Для самих девушек это было не очень-то удобно, ведь приданое считалось их собственностью. Купчиха в тяжелые времена могла и отказаться продать драгоценности, полученные от отца и матери. А вот когда тратились деньги, поди еще вспомни потом на что да поспорь с мужем, кому принадлежит покупка.

И для парня, и для его родителей появление в семье еще одной женщины было радостью: рабочие руки никогда лишними не будут. Нередко разговоры о женитьбе начинала мать «малого»: пора, мол, привести новую хозяйку. И выбирали, конечно же, такую, от которой в избе и поле будет польза.

«Никудышными» считали тех, кто плохо прядет, ткет, шьет, быстро устает, скидывая сено в снопы. Умная, здоровая, рукодельная и смирная работать будет, куда ее ни ткни, — такой была идеальная невеста, которую каждый был рад взять замуж. Впрочем, нередко и трудолюбие, и доброе поведение, и даже здоровье заменяли 10-15 рублей, которые отец давал «за девкой».

Уважали в невестах «умноту», вот только она совсем не означала ум. «Шибко деловых» девушек женихи обходили стороной: такая и колдуньей может оказаться. Но даже если нет, то жизни всё равно не даст: слушаться не будет, начнет прекословить мужу. Он-то, конечно, на место поставит, вот только кому нужны эта война? Лучше бы сразу найти ту, что знает свое место.

«Умнота» — другое дело. Такая девица знает, что надо быть послушной и ласковой и с супругом соглашаться во всем. Но это не значит, что искали тихонь. Невест любили покорных, но с веселым нравом, чтобы и петь могла, и танцевала лучше всех, и всегда улыбалась. «Карахтерных» девок избегали: пляши сколько угодно, а вот резко говорить с парнями не стоит.

О противопоставлении плохих и хороших жен от предков нам осталось множество поговорок. Вот несколько из них: добрая жена — веселье, а плохая — злое зелье; добрая жена хозяйству научает, а злая от дома отлучает; добрая жена мужа на ноги поставит, а злая и щей на стол не поставит. Вот только не стоит думать, что злая супруга — это та, которая непрестанно пилит мужа и отказывает ему в еде.

В образ «злой» или «безалаберной» жены на Руси люди вкладывали гораздо больше качеств. Помните Марфушу из «Морозко»? Ее бы наши предки без колебаний назвали злой — и не потому, что она обижала сестрицу. Марфа была чрезмерно озабочена своей внешностью и предпочитала сидеть перед зеркалом, а таких невест не любили. Злыми также считали «блудливых», чрезмерно самостоятельных в суждениях или занимающихся колдовством.

Возраст замужества в разные времена и в разных областях России очень отличался. Нередко детей «сговаривали» уже в 12–13 лет, но обычно всё же браки заключались в 18–20 лет. Интересы родителей невесты и жениха расходились: первые хотели удержать у себя взрослую работницу как можно дольше, вторые же мечтали поскорее привести в дом еще одну труженицу. Особенно усердствовала в этом свекровь, мечтающая переложить на жену сына всю самую тяжелую и грязную работу.

В итоге случалось, что девушка оказывалась незамужней после 20 лет. И разве объяснишь, что дело в отце и матери, которые не желали отпускать помощницу? На «перестарок» смотрели косо: раз до сих пор никто не позарился, значит, с девушкой что-то не так. А уж если за такой «пожилой» невестой не давали хорошего приданого, то шансов вступить в брак у нее практически не было. В итоге женщины становились «вековухами» и «большухами». И таких, кстати, было немало! Например, по материалам переписи 1897 года по Владимирской губернии 20% 20–29-летних девушек были одиноки, а в Ярославской — и вовсе 36%.

Не брали в невесты и тех, у кого были какие-то пороки внешности. Это сейчас мы считаем родинку Мэрилин Монро очаровательной, а вот на Руси к ней бы отнеслись с подозрением: а не отметил ли девку своей меткой Сатана? Не принесет ли она в новую семью порчу и беды? Также относились к родимым пятнам и косоглазию.

Сильно снижались шансы выйти замуж у хромых девушек, но тут уже дело не в дьяволе, а в способности работать. Да что там, даже насморк мог расстроить свадьбу! Но удивляться не приходится: пустячная болезнь без лекарств и хорошего питания могла привести если не к смерти, то к весьма долгому «простою».

В деревне все внешние недостатки были на виду. Но случалось и так, что «негодных» дочерей люди побогаче прятали в надежде пристроить при помощи обмана. На смотринах вместо невесты могли показать ее сестру или просто девку из прислуги, закрыв ее лицо покрывалом. Конечно, молодой муж, уличив родителей в обмане, мог требовать расторжения брака. Но делали это редко: над таким простофилей все смеялись, а кому захочется быть объектом издевок?

Что же становилось с женщинами, которым так и не удавалось выйти замуж? Они превращались в отщепенок, зависящих от воли родственников. Не выгнал старший брат из дома — кланяйся в ноги да благодари всю жизнь. Остается только порадоваться, что времена изменились и теперь каждая из нас вольна выбирать, нужна ли ей семья, и не беспокоиться, какое бы решение она ни приняла.