Кирилл Рихтер: «Мечтам я предпочитаю стратегию!»

История началась с того, что в детстве моему брату купили небольшой синтезатор «Casio», который не вызывал у него какого-то сильного интереса. Потом по наследству он достался, как младшему брату, мне. На нем были записаны простые аранжировки популярных классических мелодий: «Щелкунчика», «Лебединого озера», «Турецкого рондо» Моцарта. Их я и подбирал на слух. Так, мне кажется, и началась моя более осознанная «музыкальность». Впоследствии я уже начал заниматься фортепиано сам и во старших классах пошел в музыкальную школу, которую окончил экстерном за год. Так что, однозначно, это было мое желание.

Вас называют самородком и единственным в своем роде российским неоклассицистом. Вам льстит, что ниша не занята, или наоборот душа просит конкуренции?

Не знаю, кто кого называет самородком и российским неоклассицистом. Неоклассицист – точно неправильный термин. Может быть, неоклассиком? И это название неверное. Я не единственный, есть и другие исполнители и композиторы, работающие в каком-то схожем направлении инструментальной музыки, просто у нас совсем разная музыка. Если отвечать на вторую часть вопроса, льстит ли мне, что ниша не занята. Как это может льстить? Не уверен вообще, существует ли какая-то ниша. Например, сейчас в работе у меня параллельно идет четырнадцать проектов, которые я должен закончить за два месяца. Будет конкуренция, не будет конкуренции – это не изменит мой график. Я, наоборот, очень радуюсь, когда появляются уникальные люди, которые пишут по-настоящему классную музыку.

Создается впечатление, что вы одинаково востребованы и на западе, и в России? Так ли это?

Так сложилось, что мы с самого начала работали сразу в двух направлениях. Конечно, присутствует и некоторый дисбаланс, несмотря на то что последнее время мы и делаем одинаковое количество концертов. Тем не менее, в ближайшее время, большая часть концертов будет проходить все-таки зарубежом. Это шесть концертов – премьеры моего Русского Реквиема, которые пройдут в Juliertheatre, в Швейцарии. Такой прекрасный театр в виде красной башни, которая стоит в окружении гор и озер. А сразу после этого все хм я ц конце октября у нас будет немецкий тур. Да, мы работаем и там, и там. При этом, нужно понимать, несмотря на то что в России публика очень теплая, необходимо развивать и другие направления, показывать свою музыку зарубежом. Все-таки самая сильная музыкальная индустрия в США и Европе, и если ты востребован у зарубежного зрителя, для меня это знак, что мы движемся в правильном направлении.

Вы работали с крупными брендами и событиями, участвовали в мировых коллабораций. Есть ли еще не реализованные желания? Может, какой-то неожиданный дуэт в мыслях?

Конечно, большинство из этих коллабораций мне даже невозможно было представить. Я мечтаю, но эти мечты не определяют мое бытие. Мечтам я предпочитаю стратегию. Это то, что мне хочется делать, возможно, при каком-то идеальном стечении обстоятельств. Например, Björk, Florence + the Machine или Том Йорк, Aphex Twin – все они, безусловно, гениальные люди, которые излучают свет. Конечно же, хотелось бы соприкоснуться с такими личностями в плане творчества. Если говорить о кино, интересно было бы поработать с такими мастерами современного кинематографа, как Джармуш и Соррентино. Тем не менее, всё это скорее определяет мое уважение к этим людям, а не буквальное желание заняться с ними какими-то проектами.

Как вы оцениваете состояние музыки в России?

Что касается академической музыки, все неплохо. У нас по-прежнему очень сильные школы инструменталистов: и струнников, и пианистов. Если мы говорим в целом об индустрии, появляются интересные, актуальные авторы. Мощное движение сейчас делает рэп-музыка, электроника. Однако, в целом, надо понимать, что это внутренний рынок, который, к сожалению, не выходит за рамки России. Индустрия просто не готова и ей никто не помогает, как это обычно бывает в странах с сильной государственной поддержкой как например, в Европе и в США. У них существуют фестивали, которые спонсируются государством. Задача этих фестивалей искать многообещающих артистов, на которых они могут пролить свет. Так мы и получаем новых суперзвезд. Конечно, это тоже всё счастливый случай: не надо думать, что попади ты туда, ты автоматически станешь Канье или Ники Минаж. Поэтому в целом, да, с индустрией в России сложно, но я верю, что русские музыканты могут многое рассказать этому миру.

Культурный тренд, который больше всего вам нравится в современном мире и наоборот раздражает?

Мне определенно нравится экологический тренд. Если, правда, забывать о том, что очень многие компании только прикрываются сейчас этими терминами: «экологический», «экологически чистый» и т.д. Тем не менее, тренд сам по себе классный: избавляться от пластика и всего прочего дерьма, стараться не засорять наш дом. Из неприятного, в последнее время мне тяжеловато в среде абсолютно бесконечно возросших скоростей пространства social media. Иногда ты входишь в «это» настроение, а иногда это действительно мешает, особенно когда жизненно необходима творческая изоляция. Мне кажется, мы должны всегда иметь время и право на одиночество.

Удалось ли побывать на каких-то чужих концертах и фестивалях этим летом?

– Да, удалось. Я был на концерте моей близкой подруги Манижи, и в театре Станиславского и Немировича-Данченко на премьере работы Акрам Хана «Xenos», и в «Большом» на его же работе «Жизель». В Германии много ходил на балет и оперу. В общем, хореография в последнее время как-то превалирует.

Впереди большое событие. Новая программа и ваш последний концерт сезона. Расскажите, как это будет.

Мы решили сделать подарок для наших слушателей. Это будет концерт, который пройдет 14 сентября в Зеленом Театре ВДНХ. Было решено сделать некую ретроспективу, хотя это обычно делают какие-то мэтры. Я больше с иронией к этому отнесся. Мне просто было интересно рассказать людям, как я начинал, с чего я начинал и к чему я пришел и иду. Концерт будет состоять из трех частей, которые плавно перетекают одна в другую. Это фортепианное соло, первые фортепианные пьесы, с которыми я выступал в очень маленьких залах, в которых меня никто не знал. Потом трио, это другой период жизни, когда ко мне присоединилась моя команда: виолончелист Август Крепак и Алена Зиновьева, скрипка. Далее мы будем играть с камерным оркестром под управлением Станислава Малышева, завершим как и оркестровыми сочинениями, которые я писал специально для этих составов, так и номерами из балета «Распутин», которые мы делали с Сергеем Полуниным, премьера которого была весной и летом в London Palladium.

Напоследок немного поиграем в Дудя. Лучший композитор за всю историю человечества — это?

Лучший композитор за всю историю человечества – Бах. Нам всем до Баха, как до солнца. Однако, мои любимый и самые близкий – Прокофьев, Равель, Стравинский.