К чему приводит «фитоняшество»: почему я перестала выступать в фитнес-бикини

Когда я была юной девушкой, мало чем отличалась от многих своих сверстниц: низкая самооценка, неприятие себя, стремление к идеальным картинкам, которые смотрят на нас со страниц глянцевых журналов. Мне казалось, что, когда я изменюсь, то получу социальное одобрение, восхищение и завистливые взгляды подруг — всё то, чего так не хватало.

Я очень хотела похудеть и начала с самого простого и доступного способа: принялась бегать. Результат был, но не такой, о котором мечтала. И тогда я решила пойти в тренажерный зал. В тяжелые веса влюбилась сразу: не нужно мчаться в парк с первыми лучами солнца и задыхаться от изнурительного кардио. Оказалось, что худеть можно вполне комфортно. Боль в мышцах стала приятным бонусом, ведь это был самый лучший показатель эффективности тренировок.

Через некоторое время я поняла, что мне не хватает знаний, поддержки и контроля, и начала заниматься с тренером. Не заметить мое усердие было просто невозможно, я горела этим образом жизни. Тогда наставник предложил мне участвовать в категории фитнес-бикини. Это спортивная дисциплина для женщин, в которой оценивается физическая форма участниц. Позиционируются эти соревнования как нечто среднее между конкурсом красоты и спортивным состязанием и проводятся для популяризации красивого тела и здорового образа жизни. Подготовка производится якобы мягко, естественно и без применения фармакологии.

Готовиться я начала с пересмотра режима питания, который подразумевал достаточно жесткие ограничения. Мой рацион почти полностью состоял из сухой куриной грудки и огурцов. Он назывался низкоуглеводным, но фактически это была безуглеводная диета, которая при длительном применении наносит урон здоровью женщины.

Тематические паблики о здоровом образе жизни и фитнес-инструкторы единогласно транслировали информацию о том, что углеводы способствуют накоплению жира. В минуты слабости в моей голове звучало заклинание: ноль углеводов — ноль лишних килограммов. И этой схеме я следовала. Взвешивала даже огурец и тщательно считала калории. Тренер уверял, что, если этого не делать, можно неправильно рассчитать энергетическую ценность блюд. В итоге он не сможет понять, что скорректировать в программе. Контроль был настолько жестким, что шансов сдаться не оставалось.

Но я и не планировала сдаваться. Следила за известными бикинистками, читала журнал «Железный мир», смотрела тематические ролики на YouTube. Все это мотивировало меня питаться еще жестче, тренироваться еще упорнее. Сильные ограничения не смущали. Ведь у меня даже изредка был один читмил (прием пищи из запрещенных продуктов), когда позволялось съесть маленький кусочек тортика. А потом я снова возвращалась к сухой грудке и огурцам.

Поначалу все шло гладко: читмилы были плановыми, и я держала их под контролем. Но спустя время из-за жестких ограничений переедания стали затягиваться. Я испытывала огромное чувство вины за то, что не справлялась с аппетитом и не могла остановиться вовремя. К счастью, у меня был выход — отработать лишнюю еду в зале.

Тренироваться нужно было шесть раз в неделю. Занятия были обязательны даже при том, что я почти не ела. А за несколько дней до соревнований нужно было ограничить и потребление жидкости. Такая работа организма на износ приводит к головокружениям и обморокам. А рвота во время занятий для некоторых спортсменов является предметом хвастовства: значит, тренировка была достаточно интенсивной.

Скудный рацион с высоким количеством белка приводил к запорам. Мне, как и всем бикинисткам, приходилось принимать слабительные препараты, так как просто нечем было ходить в туалет. Обыденной процедурой стала клизма. После нее живот переставал выпирать, возникало долгожданное ощущение легкости. Увидеть на весах заветные минус 200 граммов означало испытать эйфорию.

Тогда мне искренне казалось, что я веду здоровый образ жизни. Я ведь ела полезную еду: курицу, огурцы, капусту, лимоны. Много занималась спортом и долго ходила, наматывая немыслимое количество шагов. Наконец стала выглядеть так, как хотела. Люди начали делать комплименты, я получила социальное одобрение, ведь вести ЗОЖ — хорошо. Мной гордились.

Мой путь из зала домой пролегал мимо известной сети ресторанов быстрого питания. Я проходила мимо столиков и одаривала посетителей презрительным взглядом. В отличие от меня это были нездоровые люди без силы воли – так мне тогда казалось. Мысленно ухмылялась и представляя их холестериновые бляшки, я спешила домой есть свою сухую грудку по расписанию. Тогда я еще не знала, что наряду со срывами, неприятие чужого тела является симптомом расстройства пищевого поведения (РПП).

Соревнования приближались, и тренер начал выдвигать новые условия. Перед выступлением нужно было «слить воду», чтобы фигура выглядела суше и рельефнее. Для этого есть специальные схемы. За пару дней до соревнований нужно ограничивать соль, питье, начать прием диуретиков. Это очень вредно для организма, и спортсменки отдают себе в этом отчет. Но всё равно идут на риск, потому что очень много сил и времени было вложено в то, чтобы дойти до соревнований.

В день выступления пить и есть нельзя совсем. Разрешалось съесть только один зефирку, чтоб поднять сахар в крови и не потерять сознание. Во время проведения конкурса организаторы обеспечивают присутствие скорой помощи, так как нередки случаи, когда участницы падают в обморок прямо на сцене.

Вторым необходимым условием участия, которое озвучил мой тренер, было применение фармакологической поддержки. Его заявление было категоричным: «Либо фарма, либо ты не выступаешь». Я выбрала второе. И мне очень хотелось бы сказать читателям, что просто мне попался неграмотный тренер и в этих соревнованиях есть «чистые» спортсмены, но это будет неправдой.

Манипуляции с водой и солью, применение стероидных препаратов уже не раз становились причиной смерти спортсменов в молодом возрасте. Мне это было известно. Я знала о скоропостижной кончине Джорджа Петерсона в возрасте 37 лет накануне конкурса. Он был фаворитом Арнольда Шварценеггера и главным претендентом на победу. Слышала о смерти прямо на соревнованиях «Арнольд Классик» Алексея Имерякова, 25-летнего спортивного врача.

Так я отказалась от участия в соревнованиях, но не оставила спортивный образ жизни фитнес-бикини, который мне пока еще казался здоровым.

После разговора с тренером мне стало ясно, что многим действительно плевать на здоровье своих подопечных, их интересуют только спортивные результаты. Моя текущая работа с пищевым поведением это только подтверждает. В моей практике был случай, когда ко мне обратилась за помощью девушка, которую наставник заставлял опустошать желудок после еды. То есть фактически навязывал действия, приводящие к расстройству.

Тем временем «звоночки», что происходит что-то нездоровое, продолжали поступать. Однажды в раздевалке я услышала такой диалог девушек, которые готовились к соревнованиям:

— Пропущу тренировку, у меня пошли месячные.
— Фу, у тебя месячные? Тебе нужно меньше есть!

Их диалог был словно звонкой пощечиной для меня. Аменорея в фитнес-среде не является причиной для беспокойства. Это факт, который принимается как небольшой побочный эффект. Напротив, наличие менструации даже может быть порицаемым и говорит о том, что слишком много ешь. Аменорея — спутница почти каждой девушки, и я, к сожалению, не стала исключением.

Отсутствие менструации, услышанный разговор и первые срывы заставили меня задуматься. Тогда у меня появились первые мысли о наличии РПП. Парадокс заключается в том, что, когда срывы только начинаются, ты думаешь: раньше я всё делала правильно. Это сейчас что-то пошло не так. В голове не возникает причинно-следственной связи: срывы и есть результат такого образа жизни, появились они именно в ответ на ограничения.

Девушки, которые попадают в похожую на мою ситуацию, часто не понимают, что угодили в тиски расстройства пищевого поведения. Почему так происходит? Потому что вопиющий удар по здоровью прячется за фасадом ЗОЖ. Неудобную правду от нас скрывают, показывая только конечный результат, умалчивают о том, какими жертвами он был достигнут.

Еще один парад лицемерия, который мне пришлось наблюдать изнутри, — это межсезонье. Так называется период между соревнованиями, когда спортсменки набирают мышечную массу. Они фотографируют себя только на пике формы — во время соревнований. Когда конкурс заканчивается, отъедаются, редко фотографируются, носят балахоны и снимают только лицо, продолжая выкладывать старые фото с «сухой» формой. В межсезонье бикинистки набирают 10–20 килограммов за очень короткий срок.

При этом часто спортсменки открыто хейтят полных людей, заявляя: «Быть толстым — быть больным». Такое поведение характерно для людей с расстройством пищевого поведения, которые не принимают ни свое тело, ни чужое, если оно не соответствует неким стандартам.

Пока мои соседки по залу готовились к очередным соревнованиям и скрывали свою форму в межсезонье, я утаивала ото всех, что со мной что-то не так. Даже если мне предстоял запланированный читмил, я пряталась, чтобы съесть «запретную» еду. Мне было настолько стыдно позволить вредное, что я закапывала фантики от конфет поглубже в мусорное ведро, словно подросток, который прячет сигаретный бычок.

Когда я поняла, что зажоры затягиваются, а отработка съеденного на тренировке уже не дает результата, то решила вовсе отменить читмил. День за днем я ела свой скудный рацион, пока не начала обнаруживать себя в состоянии измененного сознания, пожирающую холодные макароны из кастрюли прямо руками. Думаю, не нужно рассказывать о чувстве вины и ненависти к себе, которые я испытывала. Я могла за один такой прием съесть пять тысяч калорий. Тогда еще я не понимала, что именно так компенсируются сильные ограничения, но уже было очевидно, что пора что-то предпринимать. Так начался мой путь восстановления.

В расстройстве пищевого поведения я жила пять лет и еще три года искала выход. Я пробовала интуитивное питание, которое также является разновидностью контроля, и поэтому в моей стадии оно уже не помогло. Пыталась прорабатывать эмоции с психологом. Именно тогда и возник интерес к профессии. Работа шла с переменным успехом, были улучшения, но полной ремиссии не наступало. Затем попытки избавиться от расстройства привели в кабинет психотерапевта. Мы очень долго прорабатывали отношения с матерью, поскольку считается, что травмирующие ситуации из детства могут приводить к эмоциональным перееданиям. Качество моей жизни улучшилось, но пищевые срывы не проходили, потому что путь восстановления лежит только через снятие контроля и ограничений.

Мне не помогали ни диетологи, ни психологи, но я пыталась вытащить себя сама — очень много читала и анализировала. Однажды мне попался метод краткосрочной стратегической терапии, который заинтересовал. Он не был похож на то, что я пробовала ранее. Начала работу со специалистом, но и после этого единичные срывы оставались. Свою «волшебную таблетку» я не нашла и в этот раз, но чувствовала, что решение рядом. Чтобы помочь себе, пошла учиться и разобралась, как работает мозг человека при расстройстве. И уже самостоятельно мне удалось прийти к восстановлению. Тогда я поняла, что хочу помогать людям с такими же проблемами, так как имею огромный личный опыт, изучила множество способов и выработала свой авторский подход.

К сожалению, у РПП не бывает полного излечения, но жизнь в ремиссии — это прекрасная история свободного человека, который больше не зависит от еды, не испытывает страха, тревоги, чувства вины. Поднимается самооценка и наступает принятие себя. Ты начинаешь любить свое тело, перестаешь презирать полных людей, видишь вокруг прекрасный и многообразный мир, не ограниченный сухими идеальными телами фитоняшек.

Меня радует, что сейчас намечается более здоровая тенденция в спорте. Я сотрудничаю с тренерами, консультирую по поводу того, как не провоцировать расстройства пищевого поведения. Минимальный порог при подготовке к соревнованиям поднялся до двух тысяч калорий, углеводы из рациона не исключаются. Но даже небольшие ограничения могут приводить к расстройству тех, кто к нему склонен. Большая часть моих подопечных не люди с избыточной массой тела вопреки ожиданиям, а модели и бикинистки.

Многие ведут блоги про здоровую еду, правильное питание, грамотный спорт и любовь к себе. При этом за кадром вызывают рвоту, используют слабительные и мучаются отсутствием менструации. Признаться, что за фасадом здорового образа жизни стоит РПП, — стыдно. Я понимаю, что терять доход от блога тоже не хочется. Но очень важно всё же не молчать и рассказывать о своем опыте расстройства.

В современной литературе всё чаще можно встретить сравнение здорового образа жизни с сектой. Почему так происходит? Потому что люди фанатично следуют какой-то идее, пренебрегая здравым смыслом. Исполняют заповеди, которые нельзя нарушать: помните, что «есть после шести вредно»? Создают иконы — украшают постерами известных фитнес-моделей свое жилье. Слепо идут за пророками от ЗОЖ. У них случаются грехопадения — зажоры, и искупления — отработка в зале, разгрузочные дни. Мы несем в эту секту свои ресурсы: силы, энергию, деньги. Отдаем в жертву богам детей, провоцируя у них РПП.

Несмотря на страшную правду, с которой мне пришлось столкнуться, я благодарна за этот опыт, потому что именно он привел меня в профессию. Как специалист по пищевому поведению, я хочу пожелать всем действительно здорового образа жизни. Не стоит жестко ограничивать себя в питании, исключать отдельные группы продуктов и демонизировать еду. Будьте активными и занимайтесь тем, что вам по душе. Отношения со спортом, с едой и с собственным телом должны приносить удовольствие, а не быть жертвенными. Прислушивайтесь и доверяйте в первую очередь себе, а не «вылизанным» картинкам в социальных сетях.

Фото: Getty images