Эскортница для Гюго: как Жюльетта Друэ из куртизанки превратилась в нищенку

Как и почему девушка попала в мастерскую скульптора Жана-Жака Прадье, остается только гадать. Ходили слухи, что 19-летнюю Жюльетту туда привел сам архиепископ, который счел, что в монахини воспитанница не годится. Как бы то ни было, Прадье оценил привлекательность девушки, позирующей ему обнаженной, по достоинству. Он соблазнил Жюльетту: так она стала матерью. Дочь Клер Жан не признал официально, но в то же время никогда не отрекался от нее. Наивная Жюльетта надеялась: пройдет время, и они станут семьей — нужно только подождать.

Но в 1827 году Прадье стал профессором в Школе изящных искусств. Тогда-то мужчина и объявил Жюльетте: ему пора остепениться и обзавестись семьей. Но, разумеется, с приличной женщиной: натурщица с внебрачной дочерью для этого не годится. Девушка была раздавлена: она не представляла, как будет жить дальше. Но Жан-Жак объяснил ей: «Ты красавица! Никакой муж тебе не нужен, десятки мужчин с удовольствием будут дарить тебе подарки и давать деньги. А я расскажу, что для этого надо сделать».

Скульптор пристроил бывшую любовницу в театр и начал учить ее искусству обольщения: бывшая воспитанница монашек, редко выходившая из мастерской, разбиралась в этом вопросе не лучше, чем форель в устройстве зонта. Прадье искренне считал себя благодетелем: «Мои советы не продиктованы страстью, и потому можно считать их бескорыстными. Дружба, которую я подарил тебе, не угаснет в моем сердце, пока ты будешь ее достойна...» — такие послания он отправлял матери своего ребенка. И добавлял подпись: «Твой преданный друг, любовник и отец».

Неизвестно, что помогло Друэ: наставничество Прадье или ее удивительная красота. Роли она получала лишь незначительные, но от поклонников, готовых содержать ее, не было отбоя: началось всё с директора театра, а закончилось русским князем Анатолием Демидовым, который обставил для нее роскошные апартаменты. Драгоценности, дорогие наряды, деликатесы, самый лучший пансионат для Клер — дочка портного даже представить себе не могла, что когда-нибудь будет так жить.

И в то же время Жюльетта продолжала надеяться, что найдется тот, для кого она будет не просто куртизанкой. Одному из любовников она как-то сказала: «Гордость не позволяет мне лгать: я брошу вас, покину и землю и даже жизнь, если найду человека, чья душа будет ласкать мою душу — так же, как вы любите и ласкаете мое тело». Тот, впрочем, лишь развеселился: тела девушки ему хватало, а ее фантазии показались мужчине нелепыми и смешными. Но Жюльетта продолжала ждать, и в 27 лет встретила того, о ком мечтала.

Впервые Виктор Гюго увидел Жюльетту мельком на балу в 1932 году. Тогда он просто не отважился подойти к «белоснежной, черноокой, молодой, высокой и пленительной» женщине. Но спустя год они встретились вновь — в театре во время читки пьесы Гюго «Лукреция Борджиа». Девушке предложили выйти в нескольких эпизодах в образе княгини Негрони — и она согласилась со словами: «В пьесах господина Виктора Гюго маленьких ролей не бывает».

Жюльетта была посредственной актрисой, но Гюго не замечал этого: он влюбился. Каждый вечер он приходил в артистическую уборную, давал девушке советы и упивался ее красотой. Через четыре дня после премьеры драматург признался Друэ в любви. В ночь с 16 на 17 февраля Виктор и Жюльетта после пьесы Гюго должны были отправиться в другой театр на бал, но вместо этого поехали в квартиру девушки. «Париж упивался хмельной, поддельной радостью, а мы — настоящей», — писал потом Гюго. Он был опьянен: жена писателя Адель так навсегда и осталась в постели скромной новобрачной, а Жюльетта, знающая толк в ласках, подарила ему незнакомое ранее наслаждение.

Вскоре после этого Друэ переехала в снятую для нее квартиру на улице Эшикье. Там она продолжила принимать мужчин: других источников средств для существования у Жюльетты не было — в театре она зарабатывала мало, а на содержании у нее была дочь Клер. Гюго утверждал, что испытывает глубокие чувства к актрисе, но не собирался ее содержать. Он говорил, что его любовь «полна, глубока, нежна, пламенна и неистощима», но требовал, чтобы Жюльетта была «чиста» — только этим она могла заслужить его привязанность. Жюльетта спорила, уходила и снова возвращалась, умоляла Виктора «возродить святой силой любви всё хорошее и благородное», что было в ее душе. В конце концов она согласилась порвать с остальными мужчинами — и очень скоро стала нищей.

Уже в январе 1834 года девушка заложила в ломбард свои наряды: 25 платьев, шаль из индийского кашемира, шерстяную накидку с оборками. Жюльетта рассталась даже с нижним бельем — батистовыми сорочками, нижними юбками с вышивкой и дюжиной ночных кофт. Княгиня Негрони превратилась в женщину, сражающуюся за выживание. Друэ осаждали кредиторы: будучи куртизанкой, она многое покупала в долг, рассчитывая на мужчин. Но она избавилась от поклонников, не расплатившись по счетам, и долги повисли над ней дамокловым мечом. Девушка рассказала об этом Гюго, и он устроил безобразную сцену, но в конце концов пообещал решить вопрос.

Писатель действительно давал Друэ деньги: приносил каждый месяц 800 франков. Большую часть девушка отдавала кредиторам, на остальные оплачивала учебу дочери и покупала скудную еду. Гюго твердил, что «туалет ничего не прибавляет к природной прелести хорошенькой женщины», и Жюльетта перешивала старые платья — те, что не взяли даже в ломбарде. Когда деньги кончались, она переставала топить камин в комнате и проводила весь день в кровати под одеялом.

Подарок от Виктора она получила лишь один раз: любовник вручил ей записную книжку с золотой инкрустацией в черном роговом переплете. Впрочем, ею он пользовался сам — черкал какую-нибудь изысканную банальность всякий раз, когда вечером покидал Жюльетту и возвращался к семье: «Общество могло бы сделать тебя только королевой, а природа создала тебя богиней» или «Твои ласки заставляют меня любить землю, твои взоры позволяют мне постигнуть небо».

Из театра Жюльетту выжили: примадонна и другие ведущие актеры не простили «третьесортной актрисульке» того, что сам автор пьес оказывает ей столько внимания. Над Друэ издевались на репетициях, а на одной из премьер публику подговорили освистать все появления девушки на сцене. Жюльетта была раздавлена. «Эти люди отняли у меня веру в мои силы. Я больше не могу играть, я парализована», — писала она. Лишившись собственного дохода, Друэ оказалась в полной зависимости от любовника, и Гюго наслаждался полученной властью.

Он запретил Жюльетте выходить из дома без него: девушка могла несколько дней провести, сидя в заточении и не смея в одиночестве даже пройтись по бульвару. В свободные часы она переписывала рукописи Гюго или чинила его одежду. Жюльетта разрывалась между пониманием, что всё это странно и совсем не похоже на любовь, и чувствами к Гюго. В один день она сетовала: «Я по глупости своей позволила, чтобы со мной обращались, как с дворовым псом: похлебка, будка и цепь — вот моя участь!» В другой — погружалась в восторженное обожание: «Как ты великодушен и благороден, мой драгоценный, что любишь меня, несмотря на мое прошлое...»

Виктор Гюго любовь женщины умело подпитывал, держа бывшую куртизанку на коротком поводке. Он дарил ей ту нежность, о которой всегда мечтала девушка. В черно-золотой книжке появлялись новые ласковые слова, он посвящал Друэ стихи, отправлял жену к родственникам и путешествовал с Жюльеттой по стране. Виктор даже отправлял ласковые письма Клер, убеждая девочку хорошо учиться. И в то же время жестко контролировал Жюльетту: требовал отчета о каждом потраченном су, гневался, увидев новый передник, пока не узнавал, что женщина сшила его из старой шали. Виктор заставлял Жюльетту рассказывать о каждой минуте, проведенной без него: когда встала, что делала, во сколько легла спать.

За годы, проведенные с Гюго, из красавицы Жюльетта превратилась в изможденную седую старуху. Она плохо одевалась, постоянно недоедала, подолгу и тяжело болела. Ее душу грызли ревность и страх: для Виктора Гюго женщины были чем-то самим собой разумеющимся. Он постоянно заводил новых любовниц, и до Жюльетты доходили слухи об этом. Как-то одна из пассий Гюго прислала Друэ его письма, и Жюльетта проплакала несколько дней, перечитывая строки, которые были так похожи на те, что Виктор когда-то адресовал ей.

Удивительно, но Гюго так и не бросил Жюльетту, несмотря на то что она перестала быть «ангелом», с которым он познакомился в 1833 году. Когда в 1868 году жена писателя Адель умерла, Жюльетта переселилась в квартиру Гюго. Официальной супругой она не стала, но превратилась в законную хозяйку дома. Обязанностей стало больше, а любовниц она теперь нередко видела. Виктор приводил молоденьких девушек домой: сегодня — балерину, завтра — аристократку, послезавтра — горничную. И всё же Друэ находила поводы для радости: ее наконец начали принимать знакомые Виктора, и не надо было ждать в кабриолете или под окнами, пока он вернется.

В сентябре 1882 года Жюльетта Друэ слегла из-за злокачественной опухоли кишечника. Все дни она проводила, скорчившись в кресле у окна и глядя на монастырский сад на другой стороне улицы. Женщина понимала, что умирает, но говорить об этом старалась как можно меньше: Виктор требовал, чтобы она «смыла с лица своего уныние и стряхнула с себя грусть». На званых обедах она не ела и поднимала пустой бокал, когда Виктор провозглашал тост за ее здоровье. На вопрос «Что же вы ничего не кушаете, госпожа Друэ?» отвечала: «Не хочу». По ночам, стоило Гюго закашляться, как Жюльетта вскакивала, чтобы принести ему отвар из трав.

В ноябре Жюльетта, едва держась на ногах, пошла с Виктором в театр: ей оказали высокую честь — допустили в директорскую ложу. В январе вывела последние строки, обращаясь к Виктору: «Я счастлива и горда тем, что могу подписать свидетельство о своей жизни в истекшем году двумя словами: люблю тебя, Жюльетта». Друэ медленно угасала, всё чаще проводила дни в постели. Каждый вечер Гюго сидел с женщиной по часу, убеждая, что она поправится. Оба знали, что это ложь, но Жюльетта мужественно улыбалась: до конца она сохраняла героическую выдержку рядом с мужчиной, которого продолжала любить.

Умерла Жюльетта Друэ в январе 1883 года в возрасте 77 лет. Гюго, с которым она прожила 50 из них, не пришел на похороны: говорят, был слишком удручен. Похоронили Жюльетту рядом с ее дочерью, которую Друэ пережила. На похоронах распорядитель сказал: «Та, кого мы оплакиваем, была доблестным человеком. Она имеет право на свою долю славы, ибо приняла на себя и немалую долю испытаний». Так закончилась жизнь женщины, которая всегда мечтала о любви и верила, что нашла ее.