Маски шоу

Вот, например, в очередь. Кто-то один (дело было в детском саду) изображал продавца: просовывал голову в промежуток между спинкой и сиденьем стула и выглядывал оттуда, как будто бы из окошка кассы. Все остальные вставали в длинную цепочку и... стояли. И обязательно кто-то все время должен был пытаться влезть без очереди, а его выпихивали с криками: «Вас здесь не стояло!» Веселая была игра. Или в метро. Все садились на стулья в два ряда лицом друг к другу и начинали трястись и тарахтеть – как будто едут. А потом в вагон входил кто-нибудь один с подушкой, подложенной в районе живота, и все начинали уступать ему место.

Впрочем, если вам неинтересно, во что там играли полезные ископаемые тридцать лет назад, могу вернуться к современности. Мой собственный ребенок, например, со своими друзьями (все тоже дети из приличных семей, клянусь!) играет в наркокурьеров. Я когда узнала, чуть не свалилась со стула. Смысл игры – пронести что-нибудь (свернутую бумажку или маленькую игрушку из киндер-сюрприза) на себе, чтобы это не нашли друзья-«полицейские» во время пристрастнейшего обыска с личным досмотром. Ему одиннадцать лет, этому мальчику, ему бесполезно запрещать смотреть телевизор. Летом за нашим забором, на соседской половине, где проживают Валерия и Виктория, сестры-погодки, развернулся целый центр пластической хирургии. Юные девы приклеивали (слюной) лепестки шиповника друг другу на губы и щеки, лепестки сиреневой петунии на верхние веки и, выполнив таким образом «пластическую операцию», превращали друг друга в невиданных красавиц. Пришла просто девочка, через десять минут – невиданная красавица. Все просто, все налажено, нам бы так.

Ну это кроме того, что они, как и прежде, заполняют анкеты, играют в пятнашки, в дочки-матери, в войнушку, в парикмахерскую, в доктора, в космическое путешествие, в города, в «кис-кис-мяу», в бутылочку...

Так говорят психологи. Игра – важнейший элемент, необходимый для развития человеческой личности наряду с кальцием, фосфором, витамином С, солнечными лучами, папиным ремнем и «Растишкой». Играя, маленький человек познает мир, изучает законы его устройства, законы общества, общения, любви, дружбы, вражды, единства, борьбы, противоположности, всемирного тяготения, всемирного отталкивания, трения, потепления и охлаждения... Короче говоря, без игры невозможно формирование человека. Поэтому все дети, если они ментально здоровы, играют. Всегда. Даже если под страхом смерти через масямбу запретить им играть и засадить делать уроки – они будут играть в узника, которого заставляют делать уроки.

Но вот личность выросла. Сформировалась. Ей уже двадцать... Эх, да что тут кокетничать – тридцать два.

...Или еще не сформировалась? А в сорок два? А в восемьдесят два?

Игры, в которые играют взрослые, ничуть не менее разнообразны, чем детские. И ничуть не менее странны. И речь тут вовсе не про твистер на раздевание, алкогольные шахматы и геокешинг с препятствиями. Хотя надо сказать, это тоже на редкость странные занятия.

Артем – заядлый стритрейсер. По дороге с работы он частенько проезжает лишних пару десятков километров по кольцевой, потому что там всегда можно найти себе безымянного компаньона. Олег – любитель исторических реконструкций. В миру оператор контейнерных перевозок, он занимает должность палача в благородном тевтонском ордене. В его шкафу за костюмами, разно­цветными рубашками и полосатыми брюками для офисных пятниц висит в чехле кольчуга, красная палаческая хламида и стоит топор. Да, а Великий Гроссмейстер тевтонского ордена Благородный Монсеньор Какой-то Там знаменит не только тем, что буквально на днях с блеском защитил кандидатскую диссертацию в институте растениеводства по редкому заболеванию культуры зеленого горошка, но и тем, что с ним в одной квартире живет белый конь. Живой. Его даже по телевизору показывали – гроссмейстера с конем. У коня отдельная комната. С сеном и стойлом. К счастью, квартира у гроссмейстера на первом этаже – ему не приходится ежедневно запихивать коня в лифт или втаскивать его по лестнице.

Катя обожает психодраму. В свободное от воспитания мужа и ребенка время она посещает психически-драматическую студию, в которой участники заново проживают свои драмы и переосмысливают их по ролям посредством творчества и театрального искусства. Иногда (поскольку жизнь молодой матери, как ни крути, не богата событиями) своих драм не хватает. Тогда Катя немножко придумывает.

А вот Евгения, свет-краса наша Евгения... ну Женька, ты что, не помнишь?! Та, которая приехала на дачу к Толику вся в белом и с декольте до колен... Ну конечно, она! Евгения больше всего на свете любит пленять и покорять мужчин. В этом деле она достигла невероятных высот – умеет и продемонстрировать великолепную холодность, и взять тактическую паузу, и притвориться безразличной... Короче, умеет все то, чему никак не научимся мы, дурочки, а ведь симулировать безразличие гораздо сложнее, чем симулировать оргазм! Она умеет вести себя так, чтобы каждый нашел в ней то, что ему нужно. Отвязный тусовщик – легкомысленность, клинический зануда – рассудительность, циник – безжалостное трезвомыслие, добряк – нежную сентиментальность, страдалец – глубокую внутреннюю трагедию... Если поблизости нет мужчин, Евгения готова пленять и покорять женщин. Да хоть трехногую табуретку – лишь бы быть окруженной атмосферой интереса, обожания, восхищения. И кстати, как ни неуместно было это белое декольте в окружении комаров и шашлыков, все остальные девушки (в кедах и старых куртках) в этот день унылой группой курили за времянкой.

Спрашивается, что объединяет этих столь непохожих друг на друга людей? Они все играют. Но только каждый – в свою игру.

Приходя на новую работу, мы с радостью играем в сотрудника, выходя замуж – в молодую жену. Когда рождается ребенок, бросаем все и начинаем играть в дочки-матери. Нет, мы совершенно серьезно относимся к своим обязанностям! Мы вступаем в группу бросивших курить на работе и записываем в ежедневник дни рождения всех коллег. Мы наглаживаем мужу рубашки, требуем от него цветы просто так, строим планы на будущее и следим, чтобы путь к его сердцу не зарастал сорняками. Мы одеваем ребенка в чудесные маленькие одежки, стараемся не орать, занимаемся с ним по Монтессори и по Глену Доману. И только когда вся наша полезная деятельность в выбранном направлении доходит до автоматизма, из интересного дело становится привычным и мы просто превращаемся в машину для составления финансовых документов, варки обеда, супружеского секса, проверки уроков – игра кончилась, наступила рутина. Она же жизнь.

1. Игра в реальность
Что общего между толкиенистом и любительницей дамских романов? Между постоянным участником фантастических цивилизационных стратегий (работающим обычно под ником Star Snake) и пожилым хиппи, проживающим на сквоте в центре Амстердама и не начинающим ни одного дня без чашечки крепкого кофе с гашишем? С ними девушка Юля, которая полгода работает директором по закупкам, а полгода живет в Гоа и постигает искусство медитации, и обремененный семьей мужчина средних лет, который, кажется, живет только затем, чтобы в конце концов взять отпуск и снова пойти в поход на горный Алтай, и ничем не обремененный молодой мужчина, который физически пребывает здесь, на пыльной улице мегаполиса, но душой занимается серфингом во Вьетнаме... У всех у них есть запасная реальность, и когда они хотят, они в нее выпадают. Раз! – и они уже там.
Почему: Недаром говорят, что нет ничего труднее, чем быть обычным человеком и вести обычную жизнь. Иногда легче найти себе альтернативную реальность и играть в нее, чем расстаться со своими иллюзиями и принять жизнь такой, как она есть.

2. Игра вне реальности
Напиться и забыться – это всего лишь один из методов. Все что угодно, чтобы на какое-то время отключиться от всего, забыть обо всем, забыть о себе. Никаких сложностей, никаких проблем, никаких мыслей – все только здесь и сейчас... Ээх, прокачу! Это и экстремальный спорт, и стритрейс, и бои футбольных ультрас, и какая-нибудь гоночная виртуалка, от которой дух захватывает, и курортный роман, и страстное садоводство, и чтение головоломного детектива, и увлекательный пикап, и трехмерное кино в формате АйМакс, и джекпот-автоматы, булькающие жетонами...
Почему: Все мы очень устаем от постоянного контроля над собственной жизнью. Очень хочется иногда хоть на несколько мгновений переложить ответственность за все на свете на кого-нибудь другого – на прочность резинки, на которую крепится тарзанка, на высоту волны, на удачу, на черта лысого, на друга, на врага... Недаром люди придумали такую игру, как русская рулетка, – очень, наверное, бодрит. И чем больше ответственность, тем больше хочется.

3. Игра в персонажа
Я надеваю трусы, колготки, лифчик, платье. Я крашу губы и ресницы. Я надеваю красные туфли и сиреневое пальто. И желтые бусы. Я теперь уже не просто я, я – девушка из модного журнала. Украшение улиц. Блондинка. Интересно, а проводил ли кто-нибудь исследование, насколько сильно меняется поведение человека, когда он одет в желтые бусы? Кое в чем я могу быть абсолютно уверена, по крайней мере, многих ненужных покупок я не совершила бы, если бы отправилась на шопинг, например, в белой блузке и черной юбке... Или вот, например, я иду на экзамен в белой блузке и черной юбке. Мои волосы собраны в пучок. У меня умный вид, и даже походка становится какой-то умной и деловитой. Я теперь уже не просто я – я умная я!
Почему: Смена образов, смена настроений, смена персонажей – то, что дает нам почувствовать собственную полноценность. Ведь не каждый соберется влюбиться в Италии, выпить чаю в Англии и сбежать из дома с любовником. А вот посмотреть итальянское кино, попить чаю в английской булочной и надеть на себя пояс для чулок – это может кто угодно.

Она идет по жизни смеясь. Скука и рутина – это не для нее, она от них просто вянет. Нудные надоевшие обязанности заставляют ее болеть. Для Насти главное в жизни которые могут эту интересность разделить. Ее увлечения меняются, как фазы луны – с абсолютно белых на абсолютно черные. Список ее бойфрендов экзотичен, как Красная книга, он полностью отражает широкий разброс ее увлечений. Настя уже два раза была замужем. Один раз увлеклась семейной жизнью на целых два года – парень был преподавателем по самбо и держал ее в ежовых рукавицах. Настя разрисовывала цветами и бабочками стены квартиры, пекла пирожки с картошкой и днями висела на форумах верных жен, где была одной из самых рьяных привержениц семейного счастья. Возможно, такое спокойное благополучие продлилось бы всю жизнь или хотя бы три года, если бы Настя вдруг не встретила... не помню уже кого и где... какого-то свободного художника или последнего романтика – в общем, какого-то бездельника, который решил ее как следует эмоционально встряхнуть. Краткий период истерик и обвинений – и суровый тренер, который вдруг оказался деспотом и тираном и, разумеется, сам погубил семейный очаг, остался на пепелище, а Настя, встряхнув перья, как птица феникс, выпорхнула из золы для новых приключений. И снова все вернулось на круги своя: сегодня уроки французского, завтра тантрический секс, послезавтра плетение макраме, а еще через два дня строгое вегетарианство и полное воздержание... В этот период мы и встретились с ней снова. Настя выглядела как никогда свежо и актуально в моднющем платье с высокой талией, красивых туфельках на плоской подошве, с распущенными волосами. Этакая мадонна – только без младенца.

– Я решила рожать, — таинственным и умиротворенным голосом сказала она, — в конце концов, мне уже тридцать два... Я уже выбрала и кроватку, и коляску. Купила ему такие симпатичные шлепанцы через палец и детский смокинг... Если будет девочка, тоже кое-что приготовила – просто невозможно устоять, такие для них продают платьица!
– А какой у тебя срок? — спросила я, потрясенная.
– По правде сказать, я еще не беременна, но до этого совсем недалеко...

Я надеюсь на то, что все будет хорошо. Когда мы в детстве играем в доктора, кто-то делает уколы плюшевому медвежонку. А кто-то – соседской кошке. В этом, собственно, вся разница.

Фото: ROBERT DELAHANTY