Не только её проблема: почему харассмент опасен для нас всех
Харассмент вновь занял первые полосы газет. Признал свою вину в изнасиловании и уволился сотрудник Сбербанка Руслан Гафаров. Не признал, но всё равно ушёл из «МБХ Медиа» обвинённый в том же фоторедактор Андрей Золотов. Уволился шеф-редактор издания Сергей Простаков, который, по словам обвинительниц, наблюдал за изнасилованием, в котором принимал участие Золотов.
The Village опубликовал материал, в котором рассказывается о систематических приставаниях менеджеров сети лучших рюмочных Москвы к барменшам. Три женщины обвинили в домогательствах Виктора Шендеровича. Отстранён от работы с детьми знаток клуба ЧГК Михаил Скипский — журналистка The Bell Екатерина Аренина написала в Twitter, что, когда она была школьницей, преподающий географию Скипский пытался её поцеловать и звал к себе домой.
К обсуждению присоединяется всё больше и больше селебрити, журналистов и политиков. Одни пишут, что не было никакого насилия, а если кому и сказали скабрезность, так «право шутить, троллить, издеваться, изгаляться и саркастически ехидствовать» свято, и биться за него надо до последней капли крови. Другие вопрошают, когда же перестанут размахивать трусами женщины с низкой социальной ответственностью. Третьи обеспокоены сроком давности и призывают не наказывать тех, кто вырос во времена, когда «нормы ухаживания, флирта были не такими, как сейчас».
Подключились к разговору и пользователи. И как это бывает всякий раз при обсуждении домогательств, снова и снова звучит вопрос: а за что, собственно, наказывать-то? Изнасилование — это, конечно, нехорошо, но харассмент? Подумаешь, бабу по заднице шлёпнули. Пусть радуется — это комплимент, не зря, получается, со штангой приседала. Чем барменши недовольны — разве они за стойкой не для этого стоят? Был ли вообще мальчик: может, девушке сначала нравилось, а как перестало устраивать или мужчина другую начал за грудь хватать, так и подняла крик.
В нашей стране всё ещё принято считать домогательства пустяком, на который не стоит обращать внимания. Ультиматумы «делай минет или пиши заявление по собственному желанию», само собой, недопустимы, но тут уж дело за женщиной: либо соглашайся, но потом не жалуйся, либо ищи новую работу. Но всё остальное — двусмысленные предложения и намёки, рука, которую неожиданно обнаруживаешь на своем колене — внимания не стоит. Тут надо проявить женскую мудрость: отшутиться, перевести тему, невзначай заговорить о любимом муже.
И уж конечно, никакого урона от шаловливых пальцев начальников и коллег быть не может. Даже наоборот, это приятно: если к тебе пристают — значит, ты красивая и нравишься мужчинам. И потому людям непонятно, к чему вообще все эти увольнения и скандалы, зачем регулировать проблему харассмента на законодательном уровне и почему компании принимают регламенты о сексуальных домогательствах и психологическом насилии. Харассмент считается незначительной проблемой, которая не наносит женщинам серьёзного вреда — так, небольшой дискомфорт. И, разумеется, никто от него сильно не страдает — разве что какие-то слишком чувствительные и плаксивые девицы.
Но такое понимание ситуации очень далеко от действительности.
В 2014 году группа учёных из Иллинойского университета в Урбане-Шампейне опубликовала исследование о сексуальных домогательствах. В нем приняли участие 600 полевых ученых: антропологов, археологов и геологов — 142 мужчины и 516 женщин. Женщины в 3,5 раза чаще сталкивались с сексуальными домогательствами, а 26% опрошенных женщин подвергались сексуальному насилию.
Иными словами, каждая четвёртая женщина знает, чем может закончиться харассмент, и живёт с этим знанием. Объяснить мужчинам, каково это, сложно — они сталкиваются с сексуальным насилием гораздо реже (об этом рассказали лишь 6% респондентов-мужчин), но я всё же попытаюсь.
Представьте, что в обществе не просто случаются, а приветствуются драки между мужчинами: это, мол, естественная потребность, память предков и полезная физическая нагрузка. Обычно стычки происходят по взаимному согласию: о спарринге можно договориться, а прерываться он будет, как только один из участников выразит своё недовольство происходящим. Однако официальными боями всё не ограничивается: многие считают, что наброситься они могут в любой момент и на кого угодно, потому что нельзя наступать своей природе на горло. Это, конечно, осуждается, но в целом на подобные прецеденты смотрят сквозь пальцы: ну бывает, инстинкты взяли верх. Долго разбираются, а точно ли было нападение или всё происходило по взаимному согласию, как это часто случается между хорошими знакомыми на даче или после вечера в баре с новым приятелем.
И вот вы начинаете работать в компании, где начальник знаменит тем, что драки очень любит. Физически он сильнее вас, к тому же обладает властью в силу своего положения. И он начинает вам давать шутливые подзатыльники. Проходит мимо и бросает искоса взгляды, поглаживая любимую бейсбольную биту. Намекает, что в предстоящей командировке вы вдвоём оторвётесь как следует. Вам хочется думать, что это лишь шутки, — в конце концов, босс записан в отличный боксёрский клуб и тренируется там через день. Но точно не знаете, остановится ли он на лёгких тычках или в один прекрасный день вы окажетесь на больничной койке со сломанным носом.
Долго ли вы сможете работать там, где всё время ждёте удара? Сможете ли нормально трудиться? Получится ли генерить креативные стратегии или вести сложные исследования, если каждую минуту вы боитесь шутливого хука слева, который сопровождается молчаливым одобрением или насмешками коллег?
Исследование «Сексуальные домогательства по отношению к женщинам: климат, культура и последствия для академической науки, инженерного дела и медицины», опубликованное в 2018 году, показывает — нет, не получится. Учёные отмечают: женщины, которые подвергаются харассменту, теряют интерес к работе и мотивацию, задумываются об увольнении и в конечном итоге увольняются. Уходят из вузов студентки и молодые учёные.
И нельзя думать, что это останется личной проблемой каждой из пострадавших женщин. Харассмент так или иначе коснётся всех нас. Улетят в трубу деньги, вложенные государством в образование терапевтки, которая бросит медицинский вуз на четвёртом курсе из-за домогательств преподавателя. Вы получите криво составленный договор, который никак не защитит вас в суде, потому что юристка больше была занята мыслями о том, как отбиться от приставаний руководителя отдела. Не случится важного открытия, потому что бросит науку талантливая девушка, не выдержав приглашений начальника обсудить важные вопросы у него дома. Даже если вы сидите третий час в туалете и грешите на несвежий творог — вполне может быть, что продавщица лишний час проплакала в подсобке, потому что к ней приставал снабженец и она вовремя не убрала с полок просрочку.
В США каждое изнасилование обходится стране в 122 тысячи долларов: столько уходит на медицинские издержки, потери из-за снижения продуктивности жертв насилия, оплату деятельности судебной системы и т. д. По харассменту таких расчётов нет — но потери тоже будут велики. Государству придётся платить пособие по безработице, пока женщина найдёт себе новое место, — и, вполне вероятно, не один раз, ведь нет никаких гарантий, что в другой компании всё не повторится с самого начала. Коллегам ушедшей женщины нужно будет взять на себя её обязанности и работать больше. Уйдёт время на обучение новенькой, и всё это время задачи будут простаивать или делаться медленнее.
Харассмент — это, несомненно, беда для женщины, столкнувшейся с ним. Мы увольняемся и остаёмся без денег, зарабатываем неврозы, ещё долго живём в страхе, который не позволяет нормально работать. Но следует понимать: это не личная, а системная проблема, влияющая на всё общество. И в том числе поэтому нельзя возлагать её решение на женщину и твердить, что надо проявить женскую мудрость, умело лавировать или просто найти себе новое место, где за задницу хватать не будут. Нам нужно законодательство о харассменте, ратификация конвенции МОТ об искоренении насилия и домогательств в сфере труда, действенные механизмы защиты от домогательств.
Но начать можно с простого: перестать считать домогательства троллингом, саркастическим ехидством и частной проблемой отдельных женщин. И тогда, может быть, у нас появятся реальные механизмы для её решения.