Корь, которая вернулась: к чему может привести рост числа антипрививочников

Даже если выявят всех, кто не защищен от болезни, существует вероятность, что это не поможет: по словам руководителя управления Роспотребнадзора по Республике Дагестан Залимхана Омариева, люди не хотят идти на контакт и прививаться в рамках проведения противоэпидемических мероприятий. Подобная ситуация складывается не в первый раз: можно сказать, что мы вернулись в 90-е.

«В 80-х годах я учился в Ленинграде, и нам не смогли найти для демонстрации ни одного больного дифтерией — настолько всё с этим было хорошо. Когда в 90-х годах я служил, то и насмотрелся на такие случаи вживую», — рассказывает терапевт, токсиколог и научный журналист Алексей Водовозов. Как объясняет блогер, сказался развал СССР: люди начали отрицать прививки, как и многие другие составляющие советского наследия. Итоги оказались неутешительными: в 90-е в России и СНГ дифтерией заболело 150 тысяч человек, из них пять тысяч скончались.

Это ничего не изменило: движение противников вакцинации существует и развивается до сих пор. «Скорее заболеет привитый, чем непривитый», «причиной менингита может стать сама вакцина», «столбняк был всегда, не помню никого, кто стал бы инвалидом или умер», «понятно, как они заразились, вакцина-то живая» — в социальных сетях можно увидеть тысячи таких комментариев. Почему же люди игнорируют победу вакцин над опаснейшими болезнями и не хотят защищать ни себя, ни своих детей?

Как отмечает в своем ролике видеоблогер Илья Варламов (включен в список физических лиц, выполняющих функции иностранного агента), движение антипрививочников в просвещенных странах распространено больше, чем в менее развитых. В последних жив страх перед эпидемиями: люди хорошо помнят, как выглядят корь и полиомиелит, и своими глазами видели, как эти болезни удалось победить при помощи вакцинации.

Чаще отказываются прививать детей жители благополучных государств, которые в свое время были защищены прививками. Например, первое поколение российских антипрививочников выросло во времена СССР, когда вакцинацию проводили всем и везде. От столбняка, например, вакцинировали едва ли не после любой травмы с нарушением целостности кожных покровов, поэтому нет ничего удивительного в том, что среднестатистический советский гражданин не видел никого, кто стал бы из-за этой болезни инвалидом.

Понять родителей 90-х, решивших отказаться от вакцинации, просто: в те времена разобраться в любом медицинском вопросе можно было, только потратив на эту массу времени. Никакого интернета — мать, решившая узнать, как работают вакцины и из чего они состоят, должна была разыскать специалистов, готовых ответить на ее вопросы, и перелопатить тонны специальной литературы в библиотеке.

Так распоряжаться своим временем имели возможность единицы, а хотели проводить досуг таким образом — и того меньше. Одновременно в обществе циркулировали слухи, которые нельзя было проверить: «И вот девочку отвели в медицинский кабинет, она там сразу после укола потеряла сознание, а на следующий день умерла в реанимации». Пугали такие байки гораздо больше, чем мифические полиомиелит или дифтерия, которые уже давно никто не видел.

Сейчас ситуация кардинально изменилась. Теперь можно найти информацию обо всем, что касается прививок: например, узнать, почему не может повториться ситуация 1955 года, когда более 200 тысяч детей вакцинировали против полиомиелита инактивированной вакциной Джонаса Солка, которая оказалась «живой» — из-за ошибки при производстве в ней оказался полноценный вирус.

Этот прецедент, в результате которого 40 тысяч детей заболели полиомиелитом, а 2400 получили паралич разной степени тяжести, антипрививочники до сих пор приводят в качестве аргумента. Однако достаточно послушать Водовозова, чтобы узнать, что современные вакцины не собирают из живых вирусов — для них используют лишь «запчасти». Состав, осложнения при испытаниях, технологии изготовления, принцип действия — найти данные обо всем этом очень просто.

Нередко от антипрививочников можно услышать, что продвигают вакцины фармацевтические компании, получающие благодаря их производству колоссальную прибыль. Однако одной простуды и навыков сложения достаточно, чтобы понять — таким предприятиям скорее выгодны болезни, требующие для лечения множества препаратов — от жаропонижающих до антигистаминных.

Уверенность противников вакцинации в том, что именно они стали людьми, на которых не получится нажиться — серьезная ошибка. Самым известным случаем, когда как раз именно это пытались сделать, является случай Эндрю Уэйкфилда. Выяснилось, что британский врач, «обнаруживший» связь между трехвалентной вакциной против кори, эпидемического паротита и краснухи, во-первых, сфальсифицировал результаты своего исследования, во-вторых, проводил его по заказу юридической компании, специализирующейся на медицинских исках, в-третьих... подал патент на собственные одновалентные вакцины против кори, краснухи и паротита.

С годами ситуация не меняется. Один из нынешних лидеров российских антипрививочников Александр Коток является гомеопатом, то есть входит в число людей, продающих воду и сахарные шарики по цене золота. В обществе, где к альтернативной медицине относятся скептически, а к обычной — с доверием, такой бизнес будет вести затруднительно, если вообще возможно.

Говоря «Врачи тоже не верят в привики» противники вакцинации не задумываются, что у лояльных медиков тоже имеется свой интерес. Массовый размах торговля выброшенной невскрытой ампулой и выданной справкой приобрела во время пандемии: в Сети появились сотни объявлений о продаже сертификатов о вакцинации от коронавируса «со внесением в реестр "Госуслуг"». Несомненно, энтузиастов среди антипрививочников хватает, но в начале цепочки искренне «верующих» обычно стоит тот, кто зарабатывает деньги или популярность.

Что нас ждет, если статистика «Гемотеста» ближе в истинному положению дел? «Если не будет достаточно количества привитых от кори, полиомиелита или дифтерии, то они могут вернуться, и, не исключено, обрасти при этом какими-нибудь новыми свойствами, потому что любой вирус, который выходит на оперативный простор, начинает изменяться», — говорит Александр Водовозов.

Какой будет корь, от которой мы ничем защищены? До сих пор она остается одной из самых заметных причин детской смертности в развивающихся странах. В популяции, где никто не вакцинирован, больной человек передает вирус 12-18 людям (для сравнения — в начале эпидемии коронавируса для SARS-CoV-2 этот показатель составлял 2,5-3), причем первые несколько дней носитель не знает об этом, так как симптомы еще отсутствуют.

Сейчас в опасности находятся дети и взрослые, которые не могут сделать прививку — имеющие не фейковый, а настоящий медотвод. Стоит такому человеку оказаться в помещении, где два часа назад был больной корью, дотронуться до поверхности, где остался вирус, а потом до лица — и он заболеет. Хуже всего корь переносят самые уязвимые из нас — те, кому не исполнилось пяти лет, и те, кому больше 50.

«Даже курильщики и наркоманы не подвергаются такой единодушной дегуманизации, как антипрививочники», — писал несколько лет назад врач Артемий Охотин в своем материале. Тогда же он приводил пример буллинга: картинку с надписью «Вы не должны прививать всех своих детей. Только тех, которых хотите сохранить!», которую многие репостили в Сети. Подобные ходы, считает Охотин, выставляют мам-антипрививочниц женщинами, которые не заботятся о своих детях.

Такие «демотиваторы» действительно сложно одобрить. Они бесполезны: на человека, который пишет в Сети «Вакцина по своей сути — это токсичное чужеродное вещество», ироничные слоганы не произведут никакого впечатления. Также вряд ли они убедят сделать прививку сомневающихся. Нужный эффект может дать только просветительская деятельность, и сегодня мы хотим выразить свою признательность тем, кто продолжает ее — научным журналистам, медицинским блогерам и врачам, которые не жалеют своего времени на разговоры с родителями.

Надеемся, эти люди продолжат делать то, что делают, а те, кто совершает выбор, столкнутся с их контентом, а не с «резонансными» книгами Галины Червонской или постами гомеопата Котока, и поймут, что действительно опасно — болезнь или ее профилактика.