«Здоровье молодой мамы никого не интересует!»: реальная история о медицине в США
«Вы только что родили, конечно, вам больно», — сказал мне врач спустя три дня после родов. Мне пришлось срочно приехать в клинику, потому что я была уверена, что подхватила инфекцию в роддоме.
«Но это же ненормально! — сказала я. — У меня кровь идет!»
«Все правильно, у вас же маленький ребенок», — ответил он, не осматривая меня. Пожилой доктор с бородой клином и строгим взглядом. Он смотрел на меня как на неразумную малышку, которая отнимает драгоценное время.
«Но я понимаю разницу между уретрой и вагиной, иначе я 20 лет вставляю тампон не туда», — продолжала я настаивать на своем. Он вздохнул, осмотрел меня, взял анализы — и обнаружил мочеполовую инфекцию, которую, видимо, внесли вместе с катетером, когда вводили мне эпидуральную анестезию.
По статистике, каждая третья молодая мать страдает от проблем с мочевыводящими путями или кишечником. Мне повезло заполучить и то, и то.
Я живу в большом городе США и имею отличную медстраховку. Но после общения со специалистами и другими матерями я поняла, что послеродовым проблемам медицина должного внимания не уделяет.
В моей стране самая высокая смертность матерей при родах из всех развитых стран, в прошлом году умерло от 700 до 900 человек — разброс в статистике обусловлен недостаточным объемом данных о тех, кто рожал негласно. А у тех, кто успешно родил, проблемы со здоровьем могут не диагностировать годами.
Я разговаривала со многими женщинами — в их историях были переломанные ребра и лобковые кости, недержание, страшные головные боли, геморрой, инфекции... И нередко врачи не принимали во внимание эти жалобы просто потому, что «вы же родили, это нормально».
В роддоме мне много рассказывали об уходе за ребенком и почти ничего — о моем здоровье. Я родила первый раз, я не всегда могу понять, что нормально, а что нет. Я не знала о геморрое, о болезненных сокращениях матки и трещинах сосков при кормлении. Единственное, что мне сказали, — позвонить врачу, если будут выходить сгустки крови размером с мяч для гольфа. Все остальное, включая жжение, зуд и изжогу, я должна была считать нормой.
Сразу после родов мне свело ноги, а в этот момент мой постепенно розовеющий ребенок уже лежал на груди, выискивая еду. Мне сказали, что у меня разрывы первой степени (только вокруг вагины) и что мне с этим повезло. Вторая степень включает разрыв мышц, третья распространяется на сфинктер.
Перед выпиской никто не проверял мои швы и не рассказывал об их обработке — сказали прийти через шесть недель. Я хотела это сделать сама, но послеродовое кровотечение убило всю решимость. По сути, никому не интересна мать после родов, а вот к ребенку врачи и медсестры приходят часто. И мое тело, увы, в этом случае остается моим делом.
Например, каждый день после родов я рыдала, но интернет убедил, что это нормально: послеродовая депрессия, скоро пройдет. Но я-то плакала из-за того, что мне было больно вставать и даже сидеть, а ребенок требовал ухода. Конечно, я чувствовала себя плохой матерью. Иногда приходилось переступать через себя и делать все с болью, не знаю, чем это кончится для нас обоих.
Перед родами мы с мужем ходили на курсы, где опять же рассказывали все о детях и ничего — о родителях. Все это приходилось искать самой, зачастую уже после родов, несмотря на то что в интернете не так много правдивой информации. Хорошо, что мне рассказали знакомые матери, как ухаживать за швами, каким кремом мазать соски и сколько в норме длятся послеродовые выделения. Но хотелось бы слышать это от профессионалов!
Роды — это больно. Восстановление после них — тоже. Но нет ни одной причины, почему это должно быть тайной».