Почему нужно срочно покупать билет на фильм «Ученик» Кирилла Серебренникова
Немецкая пьеса про «оскорбленные религиозные чувства» сначала под руководством Кирилла Серебренникова перекочевала в московский «Гоголь-центр», потом – на большой экран, покорила Канны, и, наконец, добралась до кинотеатров. Фильм потерял заключенную в скобки букву «М» в названии, но приобрел ученика мастерской Брусникина Петра Скворцова в главной роли старшеклассника, который посвящает жизнь изучению томика Библии и исполнению воли божьей (по крайней мере, в том виде, в котором он ее трактует) и своим напором прогибает под себя окружающий мир. Сопротивление он встречает в лице учительницы биологии, которая отказывается поддаваться провокациям и пытается обучить класс (а заодно, кажется, всю Россию) теории Дарвина, способам контрацепции и основам критического мышления.
«Тут надо проветрить» — наказывает директриса школы завучу после очередного шоу-протеста школьника-проповедника на уроке ненавистной ему биологии. Картина, собственно, частично об этом: о пыльных антресолях предрассудков, формальностей, условностей и замятых вопросов, скопившихся в головах тех, кто (в силу возраста и социального статуса) должен учить уму-разуму молодое поколение. Сама же картина, напротив, глоток свежего воздуха.
Удивительно, как театральному режиссеру и труппе театральных актеров удалось снять кино, лишенное каких-либо сценических условностей и ужимок. Ближе к финалу повествование делает крен в сторону символизма и психо-мистики, но основная причина, почему фильм наотмашь бьет в цель (или даже цели), это то, что в нем очень сложные вопросы задаются с той же простотой, с какой школьники измываются над одноклассником-инвалидом. Ответы, впрочем, каждый придумывает себе сам.
Фильм мог скатиться в очевидную пошлость, но кадры с соседствующими авто-иконами и качающей головой собачкой с приборной доски нам показывают в самом начале, как бы намекая: «Мы знаем, чего вы ждете, и нет, кино это не про опошленное отношение к религии, или, по крайней мере, не только про него». Обязательный участник балагана – поп – тут (в отличие от «левиафановского» демона с крестом) отправлен на второй план тихо-мирно обливать святой водой спортивный зал.
Вообще путь, по которому пошел Серебренников, намного тоньше и извилистее, чем страдальческо-помпезная дорога Звягинцева: он так ловко и лихо заметает следы и путает карты, что голова идет кругом не только у героев, но и зрителей. Кто прав? Кто виноват? А правда, похоже, одна: спор религии и биологии заведомо бесконечен и победит в нем тот, кто будет кричать громче. Если ему, конечно, не заткнут рот, а с этим у нас проблем никогда не было (лекция про «эффективного менеджера Сталина» в фильм вкручена не так изящно, как могла бы, но свою функцию прозрачного намека выполняет на ура).
Смотреть на спор стара и млада уже неактуально, поэтому тут взрослые герои – скорее жертвы обстоятельств, которые показывают свою истинную натуру только тогда, когда их окончательно прижимают к стенке. А на арене цирка бурлит и плещет молодая кровь. Совершенно молодой ученик и молодая же учительница биологии («Какая вы современная» — презрительно кидает ей директриса) спорят аргументировано, страстно и до последнего (но когда одна из сторон забывает о правилах честного боя, позиция режиссера как минимум по отношению к этим конкретным героям наконец-то становится ясна). Конфликт это вовсе не поколенческий, а общечеловеческий: как остаться фанатом, но не превратиться в хладнокровного фанатика?
Тремя центральными героями ведут три добродетели: вера (главного героя), надежда (учительницы – на то, что она сумеет вразумить хоть кого-либо вокруг себя) и любовь (того самого ученика, который весь фильм медленно, но верно выплывает на первый план). Нетрудно догадаться, какое звено оказывается самым слабым. Что касается слабостей самой картины, то ее можно упрекнуть разве что в излишней, простите за устаревшее слово, гламурности картинки: после долгих лет брутального российского арт-хауса глаз не сразу привыкает к картине, в которой под видом типичной общеобразовательной школы нам подают практически модельное агентство. Впрочем, оголенный (порой – в прямом смысле слова) нерв картины, Петр Скворцов, неотразим в первую очередь своей инфернальностью: это не просто мощная работа, а роль-заявка будущей суперзвезды.
Не важно, с какой стороны посмотреть на это масштабное и многослойное полотно. Как на, пожалуй, самую удачную отечественную coming-of-age историю об остервенелом юношеском максимализме, прикрывающуюся духовно-социальным комментарием. Или, наоборот, на в кой-то век изящную проведенную операцию по обнажению хаоса, царящего в головах всех, на чьей памяти в ХХС сначала был общественный бассейн, а затем – концертная площадка Pussy Riot. Или как на просто крепкое кино в категории «Россия», где жанровые границы начисто смыты: ты то смеешься, то хватаешься за голову, то – за сердце, то отмахиваешься от важного, то увязаешь в мелочах. Важно то, что перед нами редкий пример постановки, которой хочется сказать твердое «верю».