Почему сексуальность — признак отсталости, а сдержанность — признак стиля?
В моде всегда есть как минимум два потока. Я называла их high fashion и low fashion, хотя это были не самые удачные термины. High fashion у многих вызывало путаницу с Haute couture. Опять же, представление о низком и высоком всегда вызывало ассоциацию с оценочностью. И вот я думала — и придумала более приемлемые обозначения: передовой и отстающий. Понятное дело, для некоторых будет сложно абстрагироваться от оценочности и тут. Но, как мне кажется, все же эти понятия более точны.
Вообще, мода всегда была неоднородна, традиции костюма всегда различались и расходились по нескольким направлениям. Но очень долгое время в истории человечества эти расхождения и традиции были в первую очередь обусловлены разницей в социальном положении. Прописанные или негласные регламенты, кому и как положено одеваться. И часто они просто не пересекались вообще. А в некоторых позициях — могли даже конфликтовать друг с другом. Так, например, еще в XIX веке очень сильной была разница между одеждой крестьянства, одеждой высших классов и одеждой разночинцев и средних купеческих слоев. Особенно это заметно по женской одежде - в том отношении, что правила приличия совершенно разные. Та оголенность плеч, та открытость и иногда тонкость, прозрачность материалов, которая использовалась в высших кругах, — в низком сословии считалась неприличной открытостью.
Вспоминаю книгу «Крепостные королевны» - про девочек крестьянских, которых барин призвал играть в крепостном театре. И вот, когда крестьянская девочка впервые надевает платье с открытыми плечами, ей буквально стыдно на людях появиться, настолько откровенным и недопустимым кажется ей собственный наряд. Понятно, что подобная разница ограничений в том числе и на открытость тела связана с социальными представлениями о норме и культуре. Если бы на тот момент крестьянская девица в крестьянском же обществе оделась так, как выше представлено платье Наташи Ростовой, боюсь, ее не только бы на cмех подняли, но и посчитали бесстыжей и доступной, что реально было опасно.
В двадцатом веке люди стали массово перемещаться в города, перенимать «городские привычки» вместе с опытом и образованием. Сословные границы стали все более размываться — причем не только у нас после революции, а практически во всем мире в той или иной степени происходит этот процесс. Конечно, определенная разница есть. Только она стала тоньше, и для стороннего наблюдателя едва уловима. Подробнее, например, о сословных различиях с одежде англичан (а они очень трепетно относятся к сохранению классов) можно прочитать в отрывках из книги социолога Кейт Фокс (подростковая мода, взрослая мода), а также в документальных фильмах, посвященных этой теме. Но все же даже у англичан разница все больше переходит на уровень бытовой культуры, а не одежды. А если говорить о моде, то новым разделителем потоков моды в ХХ веке становится финансовое положение.
Структура общества в ХХ веке становится гораздо динамичнее, активнее начинают работать социальные лифты, и показателем положения (часто — нового положения) становятся именно доход и вид деятельности. Появляется условная классификация на белые-синие и прочие воротнички. Опять же, надо учитывать, что все чаще в социальные структуры становятся вовлечены и женщины, и это тоже влияет на одежду. Праздные женщины высшего общества и работающие городские женщины одевались уж очень по-разному. В этот период появляется и условное «соревнование с вандербильдихой». Появляются журналы, освещающие жизнь богатых классов. И менее обеспеченные женщины стараются по возможности скопировать наряд, чтобы хоть как-то приблизиться к желаемому образу жизни.
Тут бы отдельно еще сказать о развитии самой индустрии и «продающей» роли медиа. Но это скорее отдельная большая тема.
XXI век перевернул все. И я бы даже сказала не «перевернул с ног на голову», а вообще все перемешал, как блендер. А теперь мы видим, как эта «однородная смесь» снова расслаивается на отдельные фракции в соответствии с новыми условиями. И новое расслоение уже проходит по границе культурных, социальных и интеллектуальных ценностей. Большую роль тут сыграла и феминизация общества. И общая унификация одежды по различным показателям (цена, пол и так далее). И определенная маргинализация сексуальности. Точнее сексуальность есть, она никуда не девается, просто выглядит она сегодня совершенно иначе, чем, допустим, в золотую эру Голливуда.
Как происходит расслоение сегодня? Как я уже говорила, у нас есть два условных направления: передовой и отстающий. Сегодня передовой — это интеллектуальный и асексуальный. Иногда сюда же можно отнести натуральность. Натуральность в тканях, во внешности и так далее. Асексуальность продиктована социальными процессами. Женщина все менее воспринимается как объект, который должен украшать мир, цокая по улицам на каблучках. А является вполне себе активной единицей, которая, надев к удобному платью яркие кроссовки, бежит открывать собственный стартап. Почему я еще называю это «интеллектуальной модой»? Во-первых, потому что подобные ценности разделяет все же более образованная прослойка общества. Во-вторых, играют роль такие составляющие, как сложный крой, высокотехнологичные ткани, вписанность в определенный lifestyle-концепт.
Понятно, что на этом фоне та мода, которую мы наблюдали в золотых нулевых — излишне яркая, гламурная и сексуальная, кажется сегодня отстающей. Отстающей не столько по модным показателям (в конце концов, бренды, работающие в этом направлении, каждый год выпускают свежие и интересные коллекции и в этом плане никуда не отстают), а по исповедуемой системе ценностей. Продвигать в моде идею женской сексуальности — неактуально. Продвигать в моде демонстрацию достатка, роскоши и гламура — неактуально. Хотя это все существует и никуда не девается. Просто акценты сместились.
Нагляднее всего эту разницу подходов было видно в костюмах госпожи Макрон и миссис Трамп (а точнее, в тех общественных дискуссиях, которые вокруг этих нарядов развернулись). Статья, которая вызвала бурю обсуждений. Но, как мне кажется, мало кто вникал, о чем она в принципе.
Вот я составила табличку. Она, конечно, очень и очень приблизительная. Но какие-то основные пункты различий проследить можно:
Это все изменчивое положение. И то, что считается передовым сегодня, может завтра стать отстающим, а то и вовсе сойти с арены. Например, у Эрве Базена в «Супружеской жизни» был показательный фрагмент, когда жена выбирала текстиль для дома и между льняным полотном, каким-то кружевом и синтетическим волокном сделала однозначный выбор в пользу синтетического волокна, хотя оно было существенно дороже. Но на тот момент это было передовой технологией и считалось очень продвинутым использовать именно новые синтетические материалы, отойдя от «слишком простых» и малоинтересных привычных всем льна и хлопка. И мы сегодня видим, как сместились акценты. Когда синтетика стала совсем дешевой и неактуальной, а натуральные материалы ценятся все больше и больше. Но и эта ситуация не конечна. Поскольку в моде не может быть ничего окончательного.
В ближайшее время мы продолжим эту тему и поговорим о том, какие модные ролевые модели сегодня диктует передовая мода, а какие ролевые модели тяготеют все же больше к моде отстающей. Это связано, конечно, и с самим представлением о женском теле. Я уже писала, что идеал женского силуэта сегодня — «прямоугольник», а не «песочные часы». В общем, даже в рамках одного стиля происходят изменения. И бохо сегодня — не такой, каким был 10 лет назад.
Анастасия Алексеенко, автор Модного блога