Назад в прошлое: зачем нужно прорабатывать давние проблемы

Когда-то давно я решила, что мне надо податься в тележурналистику. Такие «приходы» случаются практически у каждого пишущего журналиста, и я не исключение. Веря в свою удачу, но еще больше – в список контактов, я обзвонила своих ТВ-друзей с вопросом: «А не нужен ли вам корреспондент?» Естественно, получила миллион отказов, ибо не имела опыта работы на телевидении. Как- то через третьи руки узнала, что есть вакансия, на которую я могу претендовать. Правда, с журналистикой это предложение имело мало общего, но зато представился шанс показать лицо людям с экрана: телемагазину требовалась ведущая прямого эфира. Я понимала, что иду «не туда», но решила попробовать.

Пришла на студию, выглядела уверенно, отлично прошла собеседование, отправилась на пробы... и облажалась так, что вспоминать лишний раз не хочется. Молчание секунд 30 в прямом эфире и ничего не выражающий взгляд
в камеру – не совсем то, чего ждали от меня потенциальные работодатели. Но именно так среагировал мой организм на незнакомую ситуацию. Конечно, меня не взяли. Продюсер прямого эфира, прожженная телевизион- щица лет 50, только процедила сквозь зубы: «Отказано».

Я не склонна молчать о своих неудачах, и мой провал на время стал любимым мемом друзей и знакомых. Я смеялась вместе со всеми, сама тоже придумывала ироничные комментарии, но в глубине души осознавала, что меня беспокоит эта ситуация. Не справилась, опозорилась – фу!

Прошло несколько лет, и память почти стерла тот случай. Я профессионально выросла, изменилась внутренне, расширила кругозор. Но, как бы смешно это ни звучало, та моя «минута славы» в телестудии начала мне периодически сниться. «Миг триумфа» я переживала снова и снова, но думала, что это не беда: некоторые вообще во сне видят, что они голыми перед зрителями выступают, – и ничего. Но в рамках эксперимента я решила попробовать закрыть и эту тему.

Позвонила знакомой, хорошей подруге владельца того самого канала, где я когда-то провалилась. Оказалось, что ведущих cамый досадный они ищут перманентно. Меня по откровенному блату записали на кастинг, и я пошла. Увидела, что продюсером прямого эфира у них до сих пор работает та женщина. Она меня не узнала. Собеседование опять прошло отлично, в студию я заходила с высоко поднятой головой... Но и в этот раз я «зависла». Не так сильно, как в прошлый, но все же. Потом разговорилась с тем самым продюсером и спросила, так ли плохо у меня вышло. Она дружелюбно сказала, что если меня натаскать, то я могла бы стать неплохой ведущей. Неожиданно и приятно! Но гештальт я, кажется, до конца не закрыла. Ощущение, что я не справилась, осталось. Вывод: лучше бы не ходила.

С Артемом мы были вместе 8 лет. Первые 5 даже счастливо, зато последние 3 просто жили вместе. Расстались больше полугода назад по моей инициативе. Официальная версия гласила: я устала исполнять роль человека, который в одиночку разгребает проблемы. Но существовала еще и неофициальная: я влюбилась и не могла предавать человека, к которому испытывала благодарность, теплые чувства и искреннюю симпатию. Мое решение прекратить отношения стало для Артема ударом: во время расставания не было ни упреков, ни криков, ни ссор – только тотальное непонимание происходящего. Я же тогда «спряталась» под своеобразный безэмоциональный купол, откуда спокойно и твердо говорила, что больше так не могу, всячески стараясь обойти максимально подходящую фразу «Я тебя больше не люблю», – казалось, это его добьет. В тот же день он отдал мне ключи («Вещи заберу позже!»), и мы попрощались.

Прошло несколько месяцев, его три гигантские сумки так и стояли у меня, мы не общались. Я несколько раз порывалась написать ему что-то вроде: «Мой дом не склад, забери, пожалуйста, шмотки»,
но молчала – по нескольким причинам: во-первых, боялась, что мою активность Артем истолкует как повод начать всё сначала (тараканы, привет!), во-вторых, где-то на подкорке сидели чувство вины перед человеком и память о том, с каким непониманием он смотрел на меня в день расставания, будто не веря в реальность происходящего. Но эксперимент так эксперимент: я ему позвонила. Голос Артема звучал удивленно, но тепло. Договорились встретиться и за чашкой кофе обсудить аренду грузового такси.

Пересеклись в кафе. На входе меня трясло так, что зубы стучали, но увидела Артема – и отлегло. Все-таки не чужой человек, я почувствовала какую-то родственность. Говорили о ничего не значащих вещах, обсуждали работу, общих знакомых, погоду, но ощущение того, что должны сказать что-то большее, не покидало. Попросили счет, уставились друг на друга и – как в кино – заговорили одновременно. Мое «Прости меня, пожалуйста!» наложилось на его «Спасибо тебе». Рассмеялись, стали выяснять подробности. Я объяснила, что не хотела его обидеть, так случается, что чувства уходят, – и ничего не поделаешь.

«Кать, знаешь, мне сначала было очень-очень плохо. А потом появилось ощущение легкости, я и забыл, какое оно. Мы же с тобой познакомились, когда нам по 19 исполнилось, не жили еще, считай, и вроде всё предопределено и понятно. А теперь я обнаружил целый мир – интересный и непредсказуемый!» – когда слышишь такое от человека, сознанию которого всегда немного недоставало образности, начинаешь верить в собственное могущество.

Попрощались с легким чувством, через пару дней Артем забрал вещи. И вроде ничего не поменялось: вряд ли мы станем дружить парами или завтракать по выходным, но появилось ощущение завершенности: никто никому ничего не должен – и точка.

На журфаке я дружила с Дианой. Общались мы очень тесно: созванивались по 30 раз на дню, к зачетам вместе готовились, на пары ходили и после учебы постоянно зависали. Рассорились очень глупо и по-студенчески: выбрали для дипломов дополняющие друг друга темы. Для начала придумали телевизионное реалити-шоу – идея вдруг выстрелила сама собой, и мы ее раскрутили. Она показалась нам настолько удачной, что мы решили поделиться ею с преподавателями – они тоже оценили и разрешили писать по ней работы. Теоретическая часть у нас должна быть примерно одинаковой, а практические – разными. Защищаться мы планировали вместе, потому что наши выступления вытекали одно из другого. Как бы смешно ни звучало, я никогда не любила письменные работы. Учиться, узнавать что-то новое и применять это на практике – пожалуйста. А вот отчитываться о знаниях, тем более в академической манере – ни за что. Потому теория далась мне крайне тяжело. И вот за три дня до за- щиты мне звонит Диана и говорит, что совершенно ничего не успевает и «дай мне, пожалуйста, свою первую главу, я ее вставлю в свой диплом». Мне 20, я задолбалась, и мне обидно. Предложила поделиться наработками, но не готовой главой – и тут понеслось! Наговорили друг другу много чего, защищались отдельно, на выпускном друг друга сторонились и больше не общались. Глупо, молодо и зелено.

И вот я внезапно пишу ей в соцсети мол, привет, как дела, может, увидимся. В ответ получаю настороженное: «Привет, вечер занят, а что случилось?» Я не сдаюсь, я дружелюбна как никогда, излучаю уверенность в собственных действиях. Договариваемся позавтракать в городе. И знаете что? Это было самое веселое утро за последние несколько месяцев! Оказалось, что детские «обидки» ни для нее, ни для меня давно не имеют значения. Диана тоже хотела написать, но считала, что я не отвечу. В общем, за две недели мы успели сходить в кино, пробежаться по магазинам и заглянуть в бар. Банально, но иногда старый друг все-таки лучше новых двух.